Всеволод Абрамов: Керченская катастрофа 1942

Передовая Крымского фронта, проходившая по Акмонайскому перешейку, была расположена на плоской равнине, которая была открыта со всех сторон ветрам. Здесь была глинистая засоленная почва, полное отсутствие деревьев и даже кустов. На немецкой стороне фронта почти в середине перешейка западнее станции Владиславовка около селения Кой-Асан (позже Фронтовое) была расположена возвышенность. Фашисты использовали ее крутые склоны, систему небольших ручьев, озер и болот, превратив всю эту местность в сильный укрепленный район, который на советских военных картах получил название Койасановского.

С 27 февраля по 13 апреля войска Крымского фронта трижды переходили в наступление с целью освободить район Феодосии, Карасурбазар (Белогорск), после чего открывались благоприятные возможности для наступления по степным крымским просторам, но все эти попытки были неудачны. Крайне малая ширина фронта, совершенно открытая местность ограничивали возможность наступления войск и маневрирования, вынуждали штурмовать укрепления врага „лобовыми“ атаками. Это приводило к большим потерям. 13 апреля Ставка приказала Крымскому фронту наступательные действия временно прекратить и создать прочную оборону. 21 апреля Крымский фронт вошел в состав Северо-Кавказского направления, которым командовал Маршал Советского Союза С. М. Буденный. Из его письма в Ставку от 30 апреля видно, что Крымский фронт 20–25 мая планировал провести наступательную операцию по захвату Койасановского района, а примерно к 2 июня — широкое наступление с целью полного очищения Крыма от фашистов.

В этой операции, естественно, должны были участвовать и силы Севастопольского оборонительного района. С этой целью С. М. Буденный просил Ставку выделить для Крыма дополнительные силы. [9] Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации (далее: ЦАМО РФ), ф. 224, оп. 760, д. 5, лл. 213–214.

Получив директиву Ставки о создании прочной обороны, командование Крымского фронта не пошло на коренную перестройку наступательного порядка фронта. Логика этого решения была проста и одновременно, как показали дальнейшие события, безответственна: „зачем перестраивать боевой порядок, если скоро придется наступать?“ Имея значительно превосходящие силы в пехоте, большое количество танков и артиллерии, командованию фронта в голову не приходило, что противник может прорвать нашу оборону на Акмонайском перешейке. Особой уверенностью в этом и недооценкой противника отличался представитель Ставки. Об этом свидетельствует в своих мемуарах адмирал Кузнецов Н. Г., который побывал на Крымском фронте 28.4.1942 г. В них он писал: „Всякие разговоры о возможности наступления немцев и нашем вынужденном отходе Л. З. Мехлис считал вредными, а меры предосторожности излишними“. [10] Кузнецов Н. Г. На флотах боевая тревога. М.: Воениздат, 1971, с. 162.

Боевой порядок Крымского фронта был следующий: с севера на юг передний край держали части 47-й (командующий генерал-майор Колганов К. С), 51-й (генерал-лейтенант Львов В. Н.) и 44-й (генерал-майор Черняк С. И.) армий. Все они располагались на Акмонайском перешейке, имея общую протяженность линии фронта всего 27 км. Полосы обороны они соответственно занимали в 10, 9 и 8 км. Основная масса войск (12 стрелковых дивизий) была сосредоточена на первой позиции полосы обороны. Вторая позиция (ее обороняли только 2 стрелковые дивизии и части 151-го укрепленного района) в полосе 47-й армии находились в 12 км, в 51-й армии в 5–9 км, а в 44-й — в 2–5 км от переднего края. Таким образом, вторая позиция 44-й армии фактически сливалась с первой, оборона здесь была крайне неглубокой, а значит, очень слабой. Фронтовые резервы были небольшими. Они составляли одну стрелковую дивизию, три бригады и два мотострелковых полка. Они находились в 15–20 км от переднего края. На большем удалении от переднего края в 50 км располагалась только 72-я кавалерийская дивизия и 156-я стрелковая дивизия, находившаяся около Керчи, примерно в 30 км от переднего края.

Первая позиция главной полосы обороны состояла из отдельных стрелковых ячеек, окопов, землянок, разбросанных без всякой системы и порой даже не связанных между собой ходами сообщений. Огневые позиции, инженерные сооружения были плохо замаскированы, ибо совершенно голая степная местность не позволяла это хорошо сделать. Штабы армий, дивизий, узлы связи располагались близко к переднему краю, долгое время не менялись, а потому были известны противнику. Штаб фронта находился в пос. Ленинское около Семи Колодезей.