Всеволод Абрамов: Керченская катастрофа 1942

1 мая 1942 г. советский народ встречал с подъемом. Радовало не только тепло после длинной и суровой зимы, но и успехи Красной Армии на фронтах. Разгром фашистов под Москвой, освобождение Ростова, Тихвина, Керченского полуострова вселяли надежду на лучшее недалекое будущее. Казалось, что основные трудности войны остались позади, а впереди только скорая победа над Германией и ее союзниками. Это настроение отразил в своем первомайском приказе Верховный главнокомандующий И. В. Сталин. В нем говорилось, что 1942-й год должен стать годом «окончательного разгрома немецко-фашистских захватчиков и освобождения советской земли от гитлеровских мерзавцев». Но этот оптимизм вождя был сильно преувеличенным, а потому и вредным, он ориентировал на результаты, которые в действительности были в 1942 г. недостижимы.

Крымский фронт был образован 28.01.1942 г. для освобождения Крыма, по протяженности он был самым небольшим в период Великой Отечественной войны. Передовая линия его проходила по Акмонайскому перешейку северо-восточнее г. Феодосии. Правое крыло фронта упиралось в побережье Азовского, а левое — в Черное море. Командовал фронтом генерал-лейтенант Козлов Д. Т., член Военного совета у него был дивизионный комиссар Ф. А. Шаманин, начальник штаба — генерал-майор Толбухин Ф. И. Ставка надеялась на успешные действия этого фронта, поэтому сюда прислали для усиления руководства своего представителя — армейского комиссара 1 ранга Мехлиса Л. З., который в то время был начальником Главного политического управления Рабоче-Крестьянской Красной Армии и заместителем наркома обороны. Мехлис был заметной фигурой в высших эшелонах власти, ему доверял Сталин, можно сказать, что он был его «любимцем». Дивизионный комиссар 1 ранга старался копировать вождя во всем, хотя в умственном отношении далеко ему уступал. Как и Сталин, Мехлис не щадил людей, не задумывался о соблюдении законности. Известно, что в августе 1941 г. Мехлис был направлен Ставкой под Старую Руссу, где фашисты вели наступление в районе Демянска и Лычково. Участок фронта здесь был второстепенный, но дальнейшее продвижение врага грозило потерей г. Валдая, а затем и захватом узловой станции Бологое. Советские войска, деморализованные неудачами, отходили. Свою «помощь» командованию Мехлис начал с расстрела перед строем двух генералов, которые, по его мнению, впали в панику. Конечно, никакого, даже формального, следствия и суда в этой связи не было. Свидетель расстрела в своих мемуарах отмечал, что «такого не было до этого, да и позже». Крайняя жестокость сыграла свою роль — военное командование в этом районе под страхом расстрелов сумело организовать и остановить наступающего противника. [3] Журнал "Родина", № 7, 2003, сс. 67–74; На Северо-Западном фронте 1941–1943, М.: Воениздат, 1969, с. 228.

На Керченский полуостров представитель Ставки привез необыкновенный оптимизм и самоуверенность. Он публично хвастливо заявил, что в Крыму «мы закатим немцам большую музыку». Среди командования фронтов и армий Мехлис был уже известен как любитель скорых расправ и расстрелов, поэтому некоторые генералы и старшие офицеры его просто боялись. «К сожалению, не выдержал этого и командующий фронтом Козлов Д. Т. Представитель Ставки быстро подмял под себя командующего фронтом и взял на себя многие его функции. На Крымском фронте появилось своеобразное двоевластие, совершенно недопустимое в армии и особенно во время ведения боевых действий. Почему командующий фронтом оказался столь слабым и не выдержал напора самоуверенного и наглого комиссара? Объяснение этому надо искать не только в характере, но и в биографии Козлова. Дмитрий Тимофеевич Козлов (1896–1967) был призван в царскую армию в 1915 г. К 1917 г. закончил школу прапорщиков, участвовал в Первой мировой войне, в 1918 г. вступил в партию большевиков. В Гражданскую войну в 1920–21 гг. воевал командиром батальона и полка на Восточном фронте и в Туркестане. В советское время закончил курсы „Выстрел“ и Военную академию им. М. В. Фрунзе. В 1939 г. в этой академии преподавал тактику. Во время советско-финской войны 1939–1940 гг. командовал стрелковым корпусом, а затем в 1940–1941 г. был заместителем командующего Одесского, а затем Закавказского округов. Из послужного списка не видно, что его коснулись репрессии военных, проходившие в 1937–1939 гг., [4] СВЭ, т. 4, 1977, с. 288. но ясно, что Козлов так был напуган ими, что в каждом военном комиссаре видел опасного информатора высших партийных органов. Особенно это касалось Мехлиса Л. З., за которым с начала войны тянулся длинный шлейф слухов о его неблаговидных делах по отношению к военачальникам.