В Миндлин - Последний бой - он трудный самый

третий год — все война, да война...»

Ладони огрубели, что правда, то правда. А вот души наши не огрубели!

Нас убивали, и мы убиваем. Привыкли к смерти, она вошла в быт фронтовиков... Но все равно так жалко ребят! Всем им хотелось выжить. Тем более здесь, на дистанции «вытянутой руки» до Победы. Стремление жить возросло здесь в тысячу раз!

Но не всем было суждено.

Заместитель по технической части подполковник Макаров закончил доклад о состоянии боевых и колесных машин полка. Данные неутешительные: ни в одной операции раньше мы за такой короткий срок не понесли таких серьезных потерь, как в Берлине. За десять дней, начиная от прорыва обороны противника на Зееловских высотах, полк потерял четыре тяжелых танка «ИС», причем погибли и их экипажи, два бронетранспортера и много другой техники и вооружения. А с 22 апреля, то есть с тех пор, как втянулась в уличные бои, все без исключения танки были подбиты или получили боевые повреждения не менее чем по два-три раза! Только старания наших ремонтников и самих экипажей позволяли сравнительно быстро возвращать машины в строй.

Есть два вопроса, сказал я Макарову, на которые ему надо обратить особое внимание. Первое: я заметил, что на некоторых танках повреждены или помяты противокумулятивные экраны.

— Вы обратили на это внимание? — спросил я Макарова.

— Честно говоря, нет! Ремонтникам хватает работы и без этих экранов...

— Вот поэтому и хватает работы, что экраны неисправные. Прошу принять и внушить всем ремонтникам и экипажам: наличие противокумулятивных экранов резко повышает живучесть боевых машин и экипажей.

— Эти жестянки-то?! Только вид портят...

— Вид они портят, верно. Но в каких местах «фаусты» прожгли броню танков? Там, где или экрана нет или он прогнут до самой брони!.. Люди не всегда понимают это!

— А может быть, по этому поводу выпустить «боевой листок»? — вступил в разговор агитатор полка капитан Волков.

— Это бы хорошо! Еще раз надо всем разъяснить: «фауст-панцер» — граната кумулятивная. В ней использован эффект концентрации взрывной волны в узкий пучок и фокусировки этого пучка в одной точке, кумулятивный и, значит, собранный. Взрыв так рассчитан, что пробивает и прожигает броню, когда «фауст» ударяется о ее поверхность. А экраном мы удаляем фокус взрыва на два-три сантиметра от брони. Таким образом, «расфокусируем» взрыв. И он лишь оплавит броню.

— «Засос ведьмы»?

— Вот именно. А вы говорите — «жестянка»... Вот все это надо как следует объяснить людям. К вечеру «боевой листок» должен быть во всех ротах. И еще: попросите людей дать предложения, как лучше оберегать экраны. Пусть на обороте «боевых листков» пишут и чертят. У солдат смекалка работает!

Второй вопрос мой был о воздушных фильтрах. Из-за них уже выходили из строя танковые дизели... А третий вопрос — самый важный: о потерях людей.

Потери большие, докладывал Макаров, выбило много механиков-водителей танков, на трех машинах вместо погибших механиков сидят заряжающие, а на места заряжающих пришлось посадить автоматчиков. Одна машина вообще осталась без экипажа. Что делать?

— Штаб запросил пополнение из армейского резерва. Пока надо обходиться своими возможностями, мобилизовать все, что можно.

— Я уже посадил в танки многих ремонтников. Больше снять ни одного человека не могу! — Макаров сердился: — Штабников и тыловиков надо мобилизнуть! Пусть узнают, что такое бой!

— Думаете, их я жалею?

— Не знаю! А вот ремонтников не жалеете! Это точно!

* * *

Танкисты, танкисты!..

Вот стоит машина с наглухо задраенными люками, из нее сквозь броню слышен визг вращающегося умформера радиостанции. Но экипаж молчит... Не отзывается ни на стук, ни по радио. В башне — маленькая, диаметром с копейку, оплавленная дырочка, мизинец не пройдет. А это — «фауст», его работа! Экран в этом месте сорван, концентрированный взрыв ударил по броне...

Синеватыми огоньками брызжет сварка: только так можно вскрыть Я задраенный изнутри люк.

Из башни достаем четырех погибших танкистов. Молодые, еще недавно веселые, сильные парни. Им бы жить да жить.

Кумулятивная граната прожгла сталь брони, огненным вихрем ворвалась в машину. Брызги расплавленной стали поразили всех насмерть... Не затронуты ни боеукладка, ни баки с горючим, ни механизмы. Погибли лишь люди, и вот как будто в последнем строю лежат они, танкисты, у гусеницы своей боевой машины. Блестят не успевшие заржаветь подковки на их каблуках...