Александр Кошкин: Штурмовик

Ситуация была такая: БТР чеченцев уходил в лесной массив в районе Ведено, до лесного массива ему оставалось метров 300–400. Я попросил авианаводчика разрешить отработать по нему и, когда он дал добро, вдруг вспомнил, что у меня, кроме двух 500-кг бомб, никакого оружия меньшей мощности нет.

Делать нечего — выполнил классический заход, как на полигоне. Зашёл с высоты 1500–1800 метров над целью с углом пикирования 30 градусов, под углом к направлению движения цели 10 градусов, выполнил сброс сразу двух бомб. Подумал, что если будет большой промах, то второй заход все равно не успею сделать, БТР в лес уйдет. После сброса выполняю боевой разворот, смотрю на БТР и вижу у второй бомбы прямое попадание, а первая чуть с перелетом. От БТР ничего не осталось, а обломки землей засыпало. Генерал мне в эфир, помню, закричал удивленно: «Кошкин, как ты умудрился бомбой в БТР попасть?» Я пошутил, что случайно, но на самом деле я, конечно, целился. У меня ранее такой случай был в Афганистане в 1985 году. Звено вел сам командир полка А. В. Руцкой, а я был ведущий второй пары. Уничтожить нужно было пещеру с «духами», и А. В. Руцкой повесил себе две большие управляемые ракеты, чтобы во вход в пещеру попасть, а у нас было обычное, но тоже тяжелое вооружение.

Прилетели в район Северный Пандшер, начали строить маневр для атаки. Но там была проблема — Руцкой не мог своими ракетами отработать издали, кривое ущелье, цель не видно. Он приказал своему ведомому, чтобы тот отработал по цели, а сам сказал, что ракеты пускать не будет.

Смотрим, ведомый заходит на цель, сразу и не поймешь туда или не туда, пускает две большие неуправляемые ракеты С-24, и, бляха-муха, они попадают в «молоко» — от цели километра полтора.

Руцкой ему всеми литературными и нелитературными выражениями высказал все, что про него думал, потом обратился ко мне и приказал обозначить цель.

Я и обозначил, но у меня только 500-кг бомбы были. Вот я их и загнал точно во вход в пещеру, попутно все завалил там на фиг. Выражений было не меньше в мой адрес — Руцкой крикнул: «Ты бы еще атомную бомбу для обозначения цели сбросил».

Правда, когда прилетели на базу, похвалил и, как положено командиру, похлопал по плечу, а это дорогого стоит. Редкое по удаче попадание тогда получилось — если ракетой не попадают, а бомбой точно накрывают цель.

Также с удовольствием вспоминаю, что я был инструктором на Су-25 у всех генералов нашей воздушной армии. Первым из них был генерал Тендитников, прекрасный летчик, только он, помню, был не очень доволен, что я летаю низко. Он сам был из истребителей, а для них, сами понимаете, формулу «высота — скорость — маневр — огонь» никто не отменял. Поэтому он все время просил подняться повыше, «а то ненароком крылом что-нибудь зацепим».

Второй вылетал на Су-25 командующий, генерал Михайлов. Он в Чечне несколько раз летал со мной на БШУ (в спарке) и удивлялся большим углам пикирования, в 50–60 градусов. Жаловался, что неприятно: «Слишком быстро вершины гор остаются где-то наверху, а мы между ними несемся к земле». Потом выпускал на Су-25 генерала Ефименко (ныне покойный). Он много летал на Су-17, и я решил ему показать маневренные возможности Су-25, доказать, что они лучше. Помню, с высоты 1200 метров начал выполнять переворот, но сделал ошибку, скорость не увеличил до 500 км/ч. Перевернул самолет на скорости 400 км/ч, увеличил обороты до максимала и начал увеличивать перегрузку слишком быстро, сразу до пяти единиц. Самолет начал трястись, я уменьшил перегрузку, быстро упала высота. Увеличиваю перегрузку — трясется самолет. Короче, на высоте 200–250 м вывел самолет из пикирования и говорю генералу, что, мол, не очень получилось, сейчас покажу как надо. На что он мне с юмором ответил: «Нет, ну тебя на фиг, Саня, я и так верю тебе, что самолет классный, но давай сегодня не будем повторять».

Я верю, что пройдут смутные времена, армию перестанут унижать и разгонять, верю, что настанет время, когда русские летчики опять будут лучшими в мире. Что наши пилоты не будут стесняться ходить в форме с голубыми погонами, и даже милиция будет их приветствовать при встрече. Что в кожаной летной куртке можно будет с гордостью ходить по любому городу нашей страны, и люди будут знать, что обладатель этой куртки из элитных частей.

Что на вопрос любому лётчику: «А не слабо в воздушный бой с американским или немецким лётчиком из НАТО?» — последует реалистичный и подкрепленный практикой ответ: «Да как два пальца об асфальт». Что будут летчики, как и раньше, элитой в Вооруженных силах страны, и что будет у нас один День авиации, а не, как сейчас, несколько — все уже запутались в этих праздниках, поэтому разброд, шатание и в самой авиации.