Кристофер Роннау - Кровавые следы

С каждым проходящим днём я чуть-чуть больше чувствовал себя скитальцем, смирившимся со своей ролью, обречённым блуждать по этому маленькому клочку юго-восточной Азии без выраженной связи с внешним миром, пока мне не скажут, что можно ехать домой. Иногда я беру с собой свой бумажник с деньгами, если нам случается покинуть Лай Кхе на какое-либо время. Однако, большую часть времени он лежит в моей тумбочке. Он больше не ходит со мной в короткие однодневные патрули и ночные засады на той стороне реки.

Я больше не носил с собой ключи. Поначалу кольцо с ключами меня успокаивало. На нём висел брелок в виде автомобильного номера в дюйм длиной, Ассоциация ветеранов-инвалидов прислала его нам за пожертвование. Номер на брелке совпадал с калифорнийскими номерами маминого «Фольксвагена-жука» и теоретически с ним потерянные ключи могли вернуться к нам, если бы нашедший бросил их в любой почтовый ящик. В начале лежащие в кармане ключи связывали меня с домом и прибавляли чувства защищённости. Теперь я ощущал себя в большей безопасности и не хотел потерять их. Так что он тоже оставались в тумбочке.

То же самое случилось с моим водительским удостоверением и другими документами. Потерять их во Вьетнаме было бы большой ошибкой. Одной из самых живучих легенд во Вьетнаме говорила о том, что если ВК узнают твой американский адрес, то отправят бомбу твоей семье. Эту историю рассказывали на начальной подготовке в Калифорнии, на дополнительном пехотном обучении в Джорджии, в школе джунглей во Вьетнаме и во всех аэропортах в промежутках. Более того, половина рассказчиков утверждала, что лично знает одну из жертв. Эта история была просто неудержимой. Конечно же, я передал предупреждение своим родителям, которые должны были быть начеку насчёт подозрительных посылок всё время, пока я служил за океаном.

Нашим следующим заданием стала вылазка на поиск и уничтожение. Вышла вся рота, но нашли мы немного. Сказать по правде, мы вообще ничего не нашли. Сказать совсем по правде, через некоторое время наш взвод даже не мог найти остальную роту. Я думаю, что лейтенант Джадсон сбил нас с курса. Иногда он оставался в тылу, как наш начальник штаба, а иногда выходил в поле в 1-ым взводом. К несчастью, в тот день он пошёл с нами и, должно быть, держал карту вверх ногами.

Наш взвод на несколько сотен метров оторвался от остальной роты, может быть, даже на километр. Серьёзность ситуации стала ещё более очевидной, когда тени вытянулись и мы ускорили шаг, чтобы соединиться с ротой. Радиообмен был непрерывным. То и дело зажигались дымовые шашки, чтобы обозначить, где мы находимся, пока мы пытались проложить дорогу сквозь заросли, стеной стоящие между нами и остальной ротой.

Пока мы продирались, у меня с жилета оторвало мой «Инстаматик» и противогаз. Хьюиш нашёл камеру и потом вернул её мне.

— Ты подарил Вьетконгу противогаз? — заревел Джадсон. — Чёрт тебя подери!

Мне стало совершенно ясно, что исход войны в юго-восточной Азии может измениться от единственной утраченной части снаряжения. Что за болван! Этот парень потерял всю роту, по ошибке завел нас на полдороги к Бирме, и прицепился ко мне из-за вшивого противогаза. Я одарил его пустым взглядом. День был трудным и выматывающим. Большинство из нас, включая и меня, переживали приступ нахуй-синдрома. Мой взгляд ясно говорил: «Иди нахуй». Он отошёл, качая головой. К счастью, он не заметил, что пока он меня проклинал, я поскользнулся и воткнул ствол винтовки в землю, забив его грязью.

Вечером того дня, в засаде, Тайнс, Смиттерс и я занимали позицию на конце линии, среди кустов и травы, в нескольких футах от грунтовой дороги, прямо возле её изгиба. После ничем не примечательной ночи мы начали собираться. Все затянуло густым утренним туманом, отчего мы все немного промокли. Мой «клаймор» стоял в десяти или двенадцати метрах дальше по дороге, направленный за поворот. Я подкрался, чтобы забрать его. Когда я, нагнувшись, чтобы выкрутить взрыватель, глянул на дорогу, то увидел, что облако тумана расступилось, как воды Красного Моря. Взвод вьетконговцев шагал по дороге, направляясь в мою сторону, плечом к плечу, в шеренгу по четыре, шесть или семь шеренг. Они не рассредотачивались, как наши патрули, а шагали сомкнутым строем, словно на первомайском параде в Москве. Одетые в чёрное или в хаки, большая часть их носила на голове обвислые брезентовые шляпы, но некоторые шли с непокрытой головой. Многие, но не все, несли винтовки. Мне показалось, один парень держал топор. Они были кучей сброда, но выглядели определённо устрашающе. У меня не было времени их разглядывать. Я моментально решил спасать свою задницу настолько быстро, насколько возможно.