Брайан Кастнер - Долгая прогулка

Наши охранники были еще зеленые, необстрелянные — только недавно прилетели в Ирак. Они не знали, как в колонне сопровождения избежать попадания под обстрел, не умели патрулировать местность так, чтобы не подрываться на минах, а если им везло и они случайно натыкались на неразорвавшееся СВУ, то не могли толком объяснить, где оно находится. На поиски этого СВУ мы потратили час: для обследования участка дороги впереди пришлось вызвать вертолеты. Устройство было обнаружено в нескольких сотнях метров от места, на которое нам первоначально указали. У легких вертолетов «Кайова» уже заканчивалось горючее, и счет шел на минуты, когда они, наконец, зависли над взрывным устройством и сбросили вниз дымовые шашки. В трех метрах от земли вертолет накренился, пилот высунулся из кабины и выбросил в окно фиолетовую канистру; лопасти винта молотили знойный воздух окружавшей нас пустыни, едва не касаясь дорожного полотна.

К тому времени бригады пехотинцев, что вводила нас в курс дела, когда мы только прибыли в Ирак, повсюду ездила и летала с нами и защищала наши саперные команды на всех боевых заданиях, уже не было в стране: их командировка закончилась, они упаковали вещи и улетели домой. Теперь мы имели дело с новичками, и вид у паренька, выполнявшего обязанности башенного стрелка, был такой, будто его армейская служба началась сегодня утром. Мы же выполняли роль передаточного звена, помогая свежей смене принять эстафету и, неожиданно для себя, превратившись в стариков-ветеранов, наставляющих молодежь. Однако «молодежь» не очень-то прислушивалась к нашим советам: они, кажется, решили всему учиться на собственных ошибках. Потери среди них были велики, и чем больше ребят погибало, тем больше я падал духом. У меня не хватало ни времени, ни терпения прививать целой бригаде навыки выживания. Я, правда, не верил, что они чему-то научатся, экспериментируя под моим руководством, да и не хотел предоставлять им такую возможность. Пускай вертолетчики подчищают за ними хвосты — мы этого делать не будем. До возвращения домой осталось слишком мало времени, чтобы начинать возиться с новобранцами из групп сопровождения.

— Как только соберемся что-то взорвать, я тебя предупрежу, не волнуйся, — крикнул я стрелку вдогонку. — Высматривай злодеев, а об СВУ мы позаботимся!

Я почти сочувствовал новобранцам. Нам ведь тоже вскоре предстояло уехать. Им же придется расплачиваться за наши ошибки и ошибки тех, кого они сменили: за каждый случай, когда оцепляли и обыскивали дом ни в чем не повинных людей, за каждое сожженное поле мирного крестьянина, за каждый неоправданный арест с надеванием пластиковых наручников и каждую дорогу, обезображенную, точно лицо оспинами, воронками от снарядов. Но и мы в свое время дорого платили за необоснованные действия наших предшественников. За давние перестрелки и зачистки нам мстили, производя снарядоформирующие заряды и взрывая автомобили. Мы расплачивались за то, чего сами не совершали. К тому времени, когда я покидал Ирак, воинский контингент США находился там пять лет. Однако никто из нас не мог похвастаться пятилетним опытом службы — скорее это был пятикратно повторенный однолетний опыт. И все же иракцы упорно старались запомнить лицо прыщавого юнца, сидящего неподалеку от меня на крыше «хамви», и возненавидеть его, хотя он еще сидел за школьной партой, когда на Багдад упали первые крылатые ракеты.

— Скажи, Менгерсхаузен, ты уже определил тип главного заряда на конце провода для подачи команд?

— Да, это еще один самодельный «клеймор» [22] Тип противопехотной осколочной мины направленного действия с натяжной проволокой и вынесенным в сторону электрозамыкателем (так называется легкий двуручный меч — средневековое оружие шотландских горцев). .

— Ржавый кусок трубы, начиненный болтами и гайками?

— Ну да. Последний месяц мы без конца на них натыкаемся.

— Сколько же их было, с тех пор как мы разгромили фабрику СФЗ?

— Я давно уже сбился со счета, сэр.

— А до того, как мы раскурочили эту чертову фабрику, нам эти «клейморы» попадались?

— Такие не попадались.

— Мы испытываем судьбу. Нам сейчас никак нельзя подрываться — скоро домой. Взорви эту хреновину ко всем чертям, и валим отсюда.

Я не помню своего последнего боевого задания. К концу командировки они все сливаются в одно. Но настал день, когда прибыла наша смена и настал наш черед встречать их на «тойотах-хайлюкс» и везти в новое жилище — укрепленный ангар. Прибытие смены было верным признаком того, что война продолжится без нас. Все изменилось в одно мгновение: больше не нужно выезжать за пределы базы вплоть до того момента, когда тебя повезут на аэродром, с которого ты улетишь домой. Война заканчивается для тебя не решающим сражением и не увеличением интенсивности или сложности боевых заданий. Она заканчивается тишиной — в один прекрасный день перестает звонить телефон. А ведь он звонил еще вчера… Оказывается, вчера ты выезжал за колючую проволоку ограждения последний раз. Теперь, если телефон зазвонит, трубку возьмет кто-то другой. Твоя война закончилась.