Брайан Кастнер - Долгая прогулка

— Вы, ребята, имеете полное право немного поразвлечься перед отъездом, — выдохнула она.

Наш самолет приземлился в Баладе вскоре после Нового года. До моего увольнения оставалось меньше месяца.

Первый раз в жизни я полетел на «Геркулесе», когда нас перебрасывали из Катара в Ирак. Дислокация в горячей точке оставалась для меня неясной мечтой до того мгновения, когда погасли основные сигнальные огни хвостового оперения военно-транспортного самолета. Суровая реальность внезапно материализовалась в виде тусклого красного отсвета. Нас было тридцать человек, и мы сидели, плотно прижавшись друг к другу, на многоместных обитых тканью сиденьях. Как только пересекли границу воздушного пространства Ирака, ощущение безопасности и комфорта, не покидавшее нас в Аль-Удейде, где выдавали по три банки пива в день, куда-то исчезло. Я уже приготовился к тому, что до конца полета наш самолет будет непрерывно подвергаться обстрелу ракетами «земля — воздух».

Нас разместили на базе ВВС в Баладе, занимавшей обширную территорию в часе езды от Багдада. Эта база во всех смыслах соответствовала моим ожиданиям. Вплотную к стоянке самолетов и рулежной дорожке стояли ряды вездеходов и потрепанных палаток, постепенно превращавшихся в труху под палящим солнцем пустыни. В центре лагеря находилось приземистое трапециевидное здание бункера, в котором мы должны были укрываться в случае ракетного обстрела и складировать подобранные на местах боев малокалиберное оружие и боеприпасы. В палатках под полом из многослойной фанеры повсюду были мышиные норы — писк и возня мышей не прекращались ни днем ни ночью. От повального нашествия нас спасали лишь расставленные повсюду липкие мышеловки, однако пронзительный писк этих тварей, попавших в капкан и калечащих себя в попытке вырваться на волю, часто будил меня по ночам и подолгу не давал уснуть. В пространстве, выгороженном для сна, едва помещалась одна походная кровать; от окружающего мира оно было отделено символической перегородкой из нескольких простыней, создававшей лишь видимость уединения: уединиться там можно было разве что для того, чтобы подрочить. Первый день в Ираке начался с того, что утром я проснулся от грохота минометной стрельбы: мина взорвалась на взлетной полосе, расстояние до которой было как от края до середины футбольного поля [7] В американском футболе поле имеет длину 100 ярдов, или 91,4 метра. . Нас обстреливали среди бела дня с холмов, расположенных к северо-западу от базы. Взрыв прогремел так близко, что меня разбудил даже не шум, а глухой удар взрывной волны.

Кормили нас плохо. Окружающие пейзажи наводили тоску. Мы не чувствовали себя в безопасности — за воротами базы на нашу жизнь покушались повстанцы-сунниты.

В Ираке было отвратительно все. Мне это очень нравилось.

Наш быт вполне соответствовал моим ожиданиям, чего нельзя было сказать об обстановке, в которой приходилось выполнять обязанности командира. В первые же дни мое давно устоявшееся представление о жизни военного специалиста, занимающегося обезвреживанием неразорвавшихся бомб и снарядов, чуть было не разбилось о бюрократические препоны. Целых два года я с детской наивностью мечтал о работе с бомбами и взрывчаткой. И вот, наконец, я здесь, «в боксе для бычков», — живу в крысиной норе под минометным обстрелом и готов приступить к работе. Но, вместо того чтобы работать, мы все время чего-то ждем.

Мы ждали, пока нам утвердят заявку на складирование взрывчатки. Ждали разрешения уничтожать боеприпасы вблизи самого оживленного аэродрома в Ираке. Каждый раз, получив от командования сухопутным контингентом задание, выполнение которого требовало выхода за пределы базы, мы ждали, пока генерал [8] В ВВС США звание генерала носит только главнокомандующий. лично даст добро на его выполнение. Когда где-то на обочине дороги обнаруживалось самодельное взрывное устройство и звали нас, чтобы мы его обезвредили, мы не могли отправиться к месту обнаружения СВУ без разрешения главнокомандующего. Первые две недели пребывания в Ираке я провел в телефонных разговорах и за составлением письменных запросов помощнику генерала по административным вопросам.

Довольно скоро я перестал ждать, когда мне ответят, и вообще перестал обращать внимание на официальные ответы. Мы были обученными техническими специалистами. Нас ждала работа, и мне было виднее, как поступать.

Кончилось тем, что у нас сломались два робота. Роботами было завалено большое складское помещение — там были все марки и модификации, включая экспериментальные модели, а также экземпляры, оставшиеся от прежних войн. Однако почти все они находились в нерабочем состоянии, а если и работали, то не были надлежащим образом закреплены на аппарелях вездеходов. Избавляя нас от необходимости разбирать СВУ вручную, роботы спасали нам жизнь. Но им постоянно требовался ремонт, а главная ремонтная мастерская находилась в Багдаде. Для поездки в Багдад нужно было заказывать транспорт сопровождения, а для этого требовалось специальное разрешение.