Сборник Сборник - Гоголь в воспоминаниях современников

Гоголь однажды заметил, что у Анненкова «много наблюдательности и точности». [27] Н. В. Гоголь , Письма, ред. В. И. Шенрока, т. IV. стр. 48. Анненков был свидетелем важных событий в личной и писательской биографии Гоголя. Он близко наблюдал его в Петербурге, жил в одном доме с ним в течение нескольких месяцев в Риме и переписывал под его диктовку половину первого тома «Мертвых душ». Наконец он был единственным свидетелем работы Белинского в Зальцбрунне над письмом к Гоголю. Значение сообщаемых Анненковым фактов весьма велико для истории русской литературы. «Гоголь в Риме летом 1841 года» является, например, самым содержательным рассказом очевидца о наименее изученном периоде жизни писателя – пребывании его за границей. И. С. Тургенев писал об этих воспоминаниях Анненкова: «…подробности о Гоголе драгоценны». [28] «Наша старина», 1914, № 12, стр. 1069. Очень немногое прибавляют к ним скупые по объему и небогатые по содержанию рассказы Ф. И. Буслаева, Ф. И. Иордана, М. П. Погодина. [29] М. Погодин , «О жизни в Риме с Гоголем и Шевыревым», «Русский архив», 1865, № 7.

И все же мемуары Анненкова не свободны от серьезных недостатков.

Воспоминания «Гоголь в Риме» писались в середине 50-х годов. Имя Гоголя в это время стояло в самом центре литературно-политической борьбы. Либеральная и реакционная критика яростно продолжала свои попытки ниспровергнуть Гоголя и гоголевское направление в литературе. Но ее усилия были тщетны. В. П. Боткин с сожалением писал своему другу и соратнику А. С. Дружинину: «Мы слишком поторопились решить, что гоголевское направление пора оставить в стороне, – нет и 1000 раз нет». [30] «Письма к А. В. Дружинину», «Летописи», кн. 9, М. 1948, Гослитмузей, стр. 37.

Эти строки писались в августе 1855 года, когда вся читающая Россия горячо обсуждала печатавшиеся на страницах «Современника» «Очерки гоголевского периода русской литературы» Чернышевского, провозгласившие обличительное, гоголевское направление величайшим достижением современной русской литературы и исходной позицией ее дальнейшего развития.

Воспоминания Анненкова содержат множество интересных фактов, подробностей, характеризующих личность Гоголя. Но автор оказался неспособным ни понять, ни оценить образ писателя в целом, его мировоззрение, а также глубокий идейный смысл его гениальных произведений.

Все это необходимо помнить при чтении мемуаров Анненкова, так как они не просто фиксируют виденное и слышанное, но являются вместе с тем и попыткой критического осмысления личности и творчества Гоголя. Однако именно эта сторона работ Анненкова более всего уязвима. Там, где автор стоит на почве фактов, – его рассказ интересен и ценен. Но как только Анненков начинает анализировать и обобщать эти факты, повествование его облекается либеральным туманом, выводы становятся неопределенными и часто – неправильными.

Анненков начал свою литературную деятельность в 40-е годы. Он был тогда в дружеских отношениях с Белинским, сотрудничал в «Отечественных записках» и «Современнике», но в 50-е годы, в условиях обострившейся классовой борьбы и резкой поляризации общественных сил, Анненков занял враждебную позицию в отношении революционно-демократического лагеря. Вместе с Дружининым и Боткиным Анненков образует идейный центр дворянского либерализма в борьбе против «партии Чернышевского».

Эстетические позиции Анненкова определяются его враждебным отношением к прогрессивным, демократическим силам русской литературы, и в частности – к гоголевскому направлению.

Он ненавидит «дидактизм» в поэзии, разумея под ним проявление передовой общественной тенденции, и отказывает «простонародной жизни» в праве быть предметом подлинного искусства. Он с горечью жалуется Фету на исчезновение поэтической струи в европейской литературе и винит в этом «проклятую политику».

Анненков считал себя человеком духовно близким Гоголю. Но в действительности он был бесконечно чужд идейному пафосу его великих произведений и оказался не в состоянии понять историческое значение его творчества.

В воспоминаниях содержатся страницы, посвященные исключительно важной теме – истории взаимоотношений Гоголя и Белинского. Анненков был одним из очень немногих современников, находившихся в дружеских связях с этими, по выражению Добролюбова, «литературными вождями» своей эпохи. Фактические сведения, сообщаемые мемуаристом, в высшей степени интересны. Но Анненков не понимал исторического смысла деятельности Белинского, как зачинателя революционно-демократического движения в России, и допускал грубейшие извращения в оценке его личности и деятельности. Он не мог верно раскрыть и принципиального значения борьбы Белинского за Гоголя.