Ратислав Пашков - Разговоры с отцом. Часть первая

Сказав так, Волхв Добролюб открыл малые ворота и скрылся за ними. Послышался звук затвора. Ворота закрыли на ночной запор, так просто теперь их не откроешь снаружи.

Хан подошёл к дружинникам, которые уже со всех сторон были окружены ратниками счётом более тысячи, с трудом размещавшимися на площади между лесом и городом. Остальное войско застыло на тропе, не имея возможности двигаться дальше. Ропот, прокатившийся вслед за ушедшим в город Волхвом, перерастал в гул недовольства. Войско, уставшее от многочасового пути по лесу, было явно не довольно перспективой обратного пути не получив долгожданной еды и отдыха. Хан отдавал резкие приказы, смысл которых тонул в тысячеголосом гуле. Волнение ратников не предвещало ничего хорошего. Ни Хану, ни Китеж-граду. Вдруг земля под моими ногами начала трястись. Посмотрев на замолчавшую вмиг толпу воинов, я понял, что они чувствуют то же самое. Землетрясение усиливалось и стоять на ногах уже приходилось, держась за ветки деревьев. Несколько воинов упали, Хан и несколько рядом стоящих дружинников стали могучими ударами стучать по воротам Китеж-града. Вдруг невидимая волна отбросила их в сторону остальных воинов, а тех в свою очередь повалила друг на друга в строну леса. Земля перестала дрожать и начала как бы подниматься. Такое было ощущение, глядя на город. Но вскоре я понял, что это Китеж-град стал опускаться и через несколько минут вовсе скрылся под землёй. Застывшие в оцепенении воины Бату не решались подойти к образовавшемуся обрыву. Новый звук, доносившийся из под земли и постепенно усиливающийся, заставил их и вовсе, побросав оружие и щиты, отбежать от обрыва. Точнее уплотниться в сторону леса, как пассажиры автобуса, набитого битком, под натиском людей, пытающихся втиснуться сверх всякой возможности. В это время они больше напоминали сардины, набитые в банку, чем княжескую дружину. Точнее камбалу, с выпученными глазами. Звук оказался мощным потоком воды, которая волшебным образом крутилась водоворотом на месте только что исчезнувшего города и не выходила за границы почти ровного круга-обрыва. Движение воды постепенно замедлялось и, наконец, издав ухающий звук, похожий на сильный выдох невидимого водяного великана, вода на секунду поднялась широким фонтаном и упала вниз, обдав брызгами всех, кто стоял на опушке леса. Исчезло всё. Сам город и люди его населявшие. Терем Верховного Волхва, построенный в древние времена Волхвом Всеславом, возвышавшийся над всеми постройками Китежа и хорошо видимый даже через огромный забор из цельных стволов сосен. Сам забор с воротами, в которые только что ломился Хан Бату и его орда. Воины Хана, напуганные до смерти, лежали в оцепенении. Самые храбрые неспешно поднимались и, не сводя глаз с образовавшегося на месте города озера, подбирали своё оружие или помогали подняться сотоварищам. Никто, в том числе я, не мог поверить в увиденное чудо.

Ноги мои уже давно затекли от неподвижного положения. Выбрав себе удобное для просмотра место между деревьями, теперь я старался не шевелиться, чтобы не быть обнаруженным. Искупавшиеся в озере осмелевшие, но всё ещё голодные и уставшие воины Хана Бату, не производили впечатления добрых людей. И попадаться под их плохое настроение совсем не хотелось. Часть воинов уже давно выдвинулась в обратный путь. Причём многие, побросав оружие, а некоторые даже своих коней. Те же, кто вместе с Ханом решил искупаться в новом озере, казалось, пришли в себя после увиденного. Дождавшись пока и они уйдут в глубину леса, я вышел на поляну у красивого озера и не удержался от соблазна искупаться в чистейшей, непривычно белой, воде.

Вода была очень мягкая и нежная. Необычная. Не как в других озёрах. Мягче морской, чище родниковой и такая нежная, обволакивающая тело, как перина на рассвете, когда не хочется вставать с кровати. Вдоволь накупавшись в этой чудесной воде, я, наконец-то, вспомнил о сотоварищах, оставленных в лесу в укрытии. Спохватившись, я сгрёб в охапку одежду, набросил на шею ремень с ножнами, в которых был верный меч и поспешил по тропе. Ребята лежали убитыми ровно там, где я их оставил. Проверяя нельзя ли их спасти, я поздно заметил засаду. За деревьями стояли несколько лучников Хана Бату и целились в меня. Это моё последнее воспоминание из той жизни. Сейчас на месте гибели ребят и, возможно, моей, бьёт родник. Люди называют его «родник у трёх могил». Видимо лучники целились хорошо…

Весть о чуде Китеж-града разнеслась по городам и странам с быстротой молнии. Христианство, тогда ещё не успевшее расколоться на старо- и новообрядцев, запретило письменное упоминание данного события в летописях и даже разговоры о Китеж-граде карались смертью. Да, милые мои христиане, ругающие воинственный ислам. За время насаждения христианства на Руси с 11 по 16 века нынешнего летоисчисления, было уничтожено более двух третей населения, не желавшего принимать вашу еврейскую религию, вместо родной Веры. Нынешним исламским зверятам ИГ и им подобным такой геноцид и не снился. Позже, когда реформа Никона расколола христиан Руси на два непримиримых лагеря, старообрядцы придумали легенду о Китеж-граде, который по их волевому решению стал вдруг христианским и наполнился церквями. Всех жителей, ушедших на дно озера, вместе с городом, они причислили к лику святых. Те старообрядцы, что приходят на озеро с давних пор со страхом божьим, слышат подземный звон церковных колоколен, видят горящие под водою свечи, кресты церквей, отражающихся в озере, Рассказывают, что один заблудившийся пастух даже ужинал там и хотел было в другой раз туда пробраться и уже не нашел дороги. Такие сказочные рассказы распространяются по сию пору. И ныне мы можем найти остатки тех землянок и скитов первых старообрядцев, селившихся по берегам озера, которые и прославили Светлояр и невидимый Китеж-град как христианскую реликвию своими рассказами.