Array Коллектив авторов - Сюрреализм. Воззвания и трактаты международного движения с 1920-х годов до наших дней

Именно поэтому с самого начала во всех коллективных декларациях, листовках, открытых письмах, обращениях и манифестах сюрреалисты объясняли, почему их так возмущает старый мир, очередное уполномоченное ничтожество, очередное воплощение Папаши Убю, прокладывающее путь к катастрофе или к позору, – и это резкие, но неизменно целебные тексты. Зачастую в них выражается гневная реакция на какую‑нибудь вопиющую несправедливость, но есть среди них и такие, которые приветствуют события или действия, пронизанные живым ветром свободы: так или иначе, все они провоцируют, тревожат, будоражат умы. И хотя эти тексты всегда писались на злобу дня, их ни в коем случае нельзя сводить к заведомо недолговечным приметам времени: под пеплом конкретных событий можно обнаружить более общую радикальную критику и переосмысление идеи сюрреализма, которая постепенно приближается к насыщенности утопических фантазий и всё больше соответствует столь любимому Шарлем Фурье принципу абсолютного разрыва .

История двадцатого века изобилует различными свидетельствами сюрреалистической подрывной деятельности, и даже сегодня, пятьдесят лет спустя после смерти Андре Бретона сюрреалистическое движение не только продолжает существовать, но и с особым рвением разрабатывает первоначальные революционные задачи. Взглянув на хронологию этих текстов, читатель сразу заметит, что сюрреализм, зародившийся в Париже, очень быстро распространился за пределами Франции, приобретя международное значение и интернационалистский характер, который, в числе прочих факторов, обеспечил этому движению подлинную революционную ценность. Напомним, к примеру, что в списке подписей под текстом листовки «Революция: сейчас и всегда!», которую напечатали в Париже в 1925 году революционно настроенные интеллектуалы, значилось лишь несколько «иностранных имён»: Макс Эрнст, Мони де Були, Душан Матич (впоследствии ставший одним из основателей югославской сюрреалистической группы). Но вскоре к парижской группе примкнут испанцы Луис Бунюэль и Сальвадор Дали, затем швейцарец Альберто Джакометти, румын Виктор Браунер, австриец Вольфганг Паален – вот лишь некоторые из тех, кто обосновался на берегах Сены до начала Второй мировой войны. И хотя благодаря фигуре Андре Бретона – по крайней мере вплоть до его смерти в 1966 году – парижская группа играла первую скрипку в сюрреалистическом движении, уже в 1920‑е годы коллективы с аналогичными идеями и задачами стали возникать и в других странах. По счастью, таких стран было немало: Бельгия, Япония, Югославия, Чехословакия, Великобритания, Дания, Румыния, Греция, Египет, Аргентина – и это ещё до Второй мировой бойни. Сегодня сюрреалистические группы ведут активную деятельность в Париже, Мадриде, Лондоне и Лидсе, Праге, Стокгольме, Афинах, Коимбре (Португалия), Чикаго, на острове Денман (Канада), в Сан-Паулу и в Сантьяго. Кроме того, в этом перечне нельзя не упомянуть разбросанных по свету независимых участников движения, которые постоянно сотрудничают с сюрреалистическими коллективами. В связи с этим списком стоит, конечно же, отметить, что из‑за гнетущей политической обстановки никаких сюрреалистических объединений ни в Советском Союзе, ни позже в России не существовало, как не было их и в нацистской Германии, в фашистской Италии или в маоистском Китае. Однако в 1970‑е годы на перепутье между Лондоном и Парижем сформировалась группа арабских сюрреалистов в изгнании : спасаясь от полицейского режима, который свирепствовал в их родных землях, наши друзья с гордостью дали своему журналу «Анархистское желание» такой подзаголовок: «Журнал, запрещённый во всех арабских странах». Они и впрямь с одинаковым неистовством презирали псевдосоциалистические диктатуры и мусульманство!

Двойной мишенью первого текста, вошедшего в эту антологию, стала безумная система тюрьмы и армии, последний же текст обращён к посетителям международной выставки под названием «Погоня за объектом желания», организованной в Монреале силами маленькой группы квебекских сюрреалистов, без какой‑либо государственной субсидии или поддержки от частных фондов. Эта выставка была посвящена желанию, внутреннему огню, озаряющему каждого из нас, о котором, однако, сегодняшние сюрреалисты вынуждены рассуждать иначе, чем их предшественники. Действительно, в 1920‑е годы общество, где тогда ещё царила христианская мораль, целомудренно подавляло желание, пагубную силу Эроса, и потому оружием сюрреалистов зачастую были правонарушения, скандалы, богохульство и чёрный юмор. Теперь же, почти сто лет спустя мы видим иную картину: Эрос, «неделимое ядро ночи» (Бретон), совершенно беззастенчиво эксплуатируется в условиях рыночной тирании, и то, что звезда Либидо естественным образом разжигала в каждом человеке, та сущность, которая с растущей требовательностью и чувственностью рвалась к свободе, сегодня становится лишь рычагом для стремительного подчинения тлетворному спектаклю Экономики. Этот спектакль изо дня в день всё сильнее запутывает реальность в сетях гипнотического рабства и циничного или отупелого непротивления иллюзорным противоречиям, которые хоронят мир за тысячами смердящих экранов, и точно так же попытки сознания воспринять собственный путь всё больше прогибаются под игом обновлённых технологий массового оболванивания, неизменно подкрепляемых старыми религиозными механизмами и фаталистскими доктринами, которые сегодня предстают в оголтелой ипостаси извращённого культа прогресса. На протяжении всей своей – теперь уже легендарной – истории сюрреализм стремился совершить революцию желания, и тем самым разжечь желание революции, которую мы считаем необходимым условием для того, чтобы желание это впредь смогло противостоять тоталитарным соблазнам Танатоса. Мы надеемся, что в текстах, представленных на следующих страницах (а выбрать их из столь обширного материала было нелегко), в этих коллективных обращениях сюрреалистов из разных стран к современникам читатель найдёт и узнает нечто, способное вдохновить его самого на сопротивление и убедить в том, что понимание собственных фантазий позволит ему внести свой вклад в коллективную мечту о новой цивилизации, где не будет, наконец, ни богов, ни властителей.