Владимир Разуваев - Комментарии к «Государю» Макиавелли

В России у произведений Макиавелли своя история, прекрасно изложенная М. А. Юсимом [68] Юсим М.А. Макиавелли в России: мораль и политика на протяжении пяти столетий. М.: ИВИ РАН, 1998 . До революции к автору «Государя» относились весьма негативно. Ситуация изменилась в советское время. У нашей тогдашней науки было особое мнение: термин «макиавеллизм» в его общепринятом понимании возник из ложно понятого учения и неверно истолкованных идей знаменитого флорентийца. Причем эта точка зрения доминировала весь период изучения творчества Макиавелли в СССР [69] См., например, Дурденевский В.Н. Макиавелли и государственная наука // «Советское право», 1927, № 3. С. 83–84 . Формально секрет был прост: флорентиец, по мнению советских марксистов, «с редким мужеством и научной точностью изобразил в запоминающихся максимах приемы политической борьбы в классовом антагонистическом обществе…» [70] Политические учения: история и современность. Домарксистская политическая мысль. М., 1976. С. 230 На деле причина столь доброго отношения к Никколо была проста: его высоко ценили классики марксизма. [71] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 3. С. 314, 319

Особый вопрос – терминология, которая используется автором этих комментариев. Скажем, говоря о Макиавелли, я периодически прибегаю к слову «флорентиец». Надо сказать, что это делается в целях главным образом лексического разнообразия. Намека на состояние Италии в ту эпоху здесь нет, хотя использование данного понятия даже с этой точки зрения полностью оправдано. В целом же я придерживаюсь мнения, что терминологические новации в комментариях данного рода были бы неоправданными, так что в этой области читателю не следует ожидать неожиданностей и скрытых подвохов.

И, наконец, по поводу переводов «Государя» или «Князя» на русский. Их много и все они по-своему хороши. Отмечу, что переводчики пытались не засушить книгу в тонкостях терминологии, сделать ее доступной широкой публике. Однако в результате временами пропадает понятийная полифония Макиавелли, а некоторые отрывки оказались искажены в переводах. Впрочем, это же замечание относится и к другим заграничным переводам флорентийца, в том числе английским.

Скорее всего, такая вольность в подходе к переводам оказалась оправданной. Причина проста: в противном случае количество терминологических объяснений и уточнений выросло бы настолько, что напрочь отбило бы у большинства читателей желание знакомиться с самой знаменитой политологической работой всех времен и народов.

В связи с этим перед автором данных комментариев в свое время возникла тяжелейшая дилемма: не замечать некоторые принципиальные неточности в переводах означало бы фактически с самого начала отказаться от задачи, которую я себе поставил: прокомментировать текст «Государя». Одновременно с этим решать эту задачу буквалистски означало бы сделать текст малопонятным для читателей и превратить его в подобие интеллектуального соревнования на лингвистическом поприще с несколькими специалистами, зачастую уже ушедшими, причем судьями оказались бы опять же только несколько специалистов.

Что касается конкретных переводов «Государя» на русский язык, то их в общей сложности на данный момент шесть: Ф. К. Затлера (с французского), Н. С. Курочкина (с немецкого), С. М. Роговина, М. С. Фельдштейна, Г. Д. Муравьевой, М. А. Юсима [72] Имеется еще «изложение», т. е. издание с сокращениями, А.Пресса – Общедоступная философия в изложении А.Пресса. Вып. III. Макиавелли Н. Государь. Рассуждения о первых 10 книгах Тита Ливия. СПб., 1900 . Для комментариев в данной работе был избран перевод Г. Д. Муравьевой как наиболее распространенный. Тем не менее, при необходимости в работе будут приведены альтернативные варианты, каждый из которых по-своему заслуживает внимания. Наиболее часто я прибегал к переводу М. Юсима.

Сравнение различных переводов вполне оправданно, в частности, из-за неточностей, вызванных трудностями интерпретации текста. Вообще абсолютно точный перевод с одного языка на другой невозможен, но с этой проблемой научились справляться. А вот со спецификой языка Макиавелли в его главном труде дело обстоит намного сложнее. Порядок слов в предложении временами бывает, скажем осторожно, специфический, а грамматика иногда хромает; четко выражено пристрастие к словам и понятиям, которые имеют несколько значений; нет определений используемым терминам; смысл некоторых предложений улавливается с трудом. Есть и другие проблемы, с которыми приходилось сталкиваться переводчикам «Государя».