Джон Рескин - Прогулки по Флоренции

Вот в чем суть отказа св. Франциска от наследства отца, и этим он начинает свое Евангелие дел. Пока не совершен этот суровый подвиг, пока не отвергнуто наследство мамоны и мира, все другие деяния бесполезны. Вы не можете одновременно служить Богу и мамоне. Никакая благотворительность, никакое смирение или самоотвержение ни к чему не приведут, если вы все еще единодушны с миром. Вы ходите в церковь, потому что другие ходят туда. Вы чтите воскресенье, потому что ваши ближние делают это. Но вы и носите странную одежду, потому что этого требуют ваши ближние, и не решаетесь выполнять грубую работу, потому что они с презрением относятся к ней. Вы должны отречься от своего ближнего, пока он богат и горд, и помнить о нем в его нищете. В этом заключается «непослушание» св. Франциска.

51. Теперь вы поймете связь между содержанием фресок в капелле и причину, заставившую Джотто выбрать эти сюжеты.

На потолке изображены символы трех добродетелей труда: Бедность, Целомудрие и Послушание.

A. Верхняя фреска на левой стороне, обращенная к окну. Самостоятельная жизнь св. Франциска начинается с его отречения от мира.

B. Верхняя на правой стороне. Его новая жизнь одобрена и предписана церковной властью.

C. Центральная на левой стороне. Он проповедует ученикам.

D. Центральная на правой стороне. Он проповедует язычникам.

E. Нижняя на левой стороне. Его погребение.

F. Нижняя на правой стороне. Его воздействие после смерти.

Кроме этих шести сцен по обеим сторонам окна находятся четыре великих францисканских святых: св. Людовик Французский, св. Людовик Тулузский, св. Клара и св. Елизавета Венгерская.

Таким образом, перед вами целая серия сюжетов для обдумывания: во-первых, закон, продиктованный совестью св. Франциску, затем избрание им этого закона, утверждение его христианской Церковью, затем его проповедь этого закона в течение жизни и после смерти, затем плоды этой проповеди в его учениках.

52. Из всей серии мне самому удалось рассмотреть как следует только первую, вторую и четвертую сцены и святых Людовика и Елизавету. Я попрошу вас посмотреть внимательно еще лишь на две из них, а именно на св. Франциска перед султаном – центральную фреску с правой стороны – и на св. Людовика.

С помощью обыкновенного бинокля вы можете довольно ясно рассмотреть султана, и, мне кажется, прежде всего следует обратить внимание на некоторые технические особенности его испол нения.

Если маленькая Богоматерь, стоящая на ступенях храма, манерой письма напомнила вам раннего Тициана, то этот султан должен напомнить вам все, что есть величайшего в Тициане, и так явно, что, если бы мне сказали, что в Santa Croce найдена прекрасная старая фреска Тициана, я бы поверил этому сообщению и собственным глазам скорее, чем допустил бы мысль, что это действительно работа Джотто. Это произведение так совершенно, что если усвоить все приемы, использованные им, то нечему больше учиться во всем итальянском искусстве, не к чему стремиться, за исключением разве только голландских световых эффектов.

Я прошу вас обратить внимание как на самый важный факт: здесь полностью отсутствуют «световые эффекты». Содержание сцены таково: св. Франциск предлагает магам султана, огнепоклонникам, пройти вместе с ним через огонь, ярко пылающий красным цветом у их ног. Пламя настолько жаркое, что два мага, находящиеся по другую сторону трона, прикрывают свои лица. Но оно изображено просто как сплошная красная масса извивающихся огненных языков и не отбрасывает свет по сторонам. Вы не увидите здесь пятен цвета рубина на носу, черных теней под подбородком, здесь нет рембрандтовских переходов от света к тени или отблесков на рукоятке меча и доспехах.

53. Вы думаете, что это происходит от невежества и наивности Джотто? Когда он писал эту фреску, он уже прожил половину жизни, проведенной в непрерывных занятиях живописью, причем открыто и почти придирчиво срисовывал все предметы такими, как их видел. Вы думаете, он никогда не видел света, отбрасываемого пламенем? Он, друг Данте, который из всех поэтов достиг наибольшей точности в изображении световых эффектов, хотя публика склонна предполагать, что ему знаком лишь свет пламени. Его призраки не перестают удивляться тому, что у Данте нет тени, но вероятно ли, чтобы друг поэта, художник, также мог не знать, что материальная субстанция отбрасывает тень, а земное пламя – свет? Нет, то место в «Чистилище», где говорится, что при утреннем свете огонь становится алым, достигает точности Ньютоновой науки {32} – и вы думаете, что Джотто ничего подобного не видел?