Джим Батчер - Писательское ремесло

Дело даже не в том, что один герой проницателен и наблюдателен, в то время как другой просто не замечает большую часть подтекста. Тут начинается игра этических, эстетических, культурных установок. Нужно показать — между строк, непрямо, в деталях — целое мировоззрение. Не просто упомянуть и даже не описать. Именно показать.

И… вообще-то, это довольно сложно. По крайней мере, для меня.

Даже простая физиология (один из героев видит в ультрафиолетовом спектре, другой — близорук) может стать для автора настоящей головной болью. Когда же на неё накладывается воспитание, социальное положение, прочие культурные аспекты…

Возьмем для начала что-нибудь более распространенное: пол и гендерные различия. Репортер, скорее всего, будет либо мужчиной, либо женщиной, и это, безусловно, повлияет на то, как он или она будет видеть историю.

(По крайней мере, должно повлиять. Если я, как автор, не забуду о разнице в восприятии.)

Возьмем пример из того же Батчера. «Досье Дрездена», повествование идет от первого лица. Описание двух персонажей, но глазами разных репортеров:

«Первым был плоскоголовый, лишенный шеи громила по имени Хендрикс, личный телохранитель и боевик Марконе. Его мамой была кадьякская медведица, его папой был танк «Абрамс»…»

«Мисс Гард стояла чуть в стороне от Хендрикса, прикрывая те направления, за которыми не мог следить гигант. Она была столь же светловолоса и воинственна, как и раньше, костюм и галстук скрадывали её фигуру, ничуть не умаляя привлекательности».

«Первой оказалась женщина, светловолосая амазонка шести футов ростом в сером бизнес-костюме. У неё были длинные ноги, которыми мать-природа от рождения обделила меня — что само по себе являлось достаточным поводом для неприязни. Её звали Гард, и Дрезден верил, что она — настоящая, неподдельная Валькирия».

«Вторым был Хендрикс. Его не назовешь уродливым, но он все равно напоминал мне горгулию: существо неуловимо неправильной формы, с бугристыми мышцами и глазами-бусинами, готовое в любой момент сорваться в атаку ради человека, которого он охранял».

Казалось бы, идет обычное, рутинное описание персонажей. Но в то же время, эти короткие предложения описывают и репортера. Как минимум, можно с уверенностью сказать, где повествование идет от лица мужчины, а где — женщины. Можно понять, как герой оценивает угрозу, как строит образы, какими сравнениями оперирует. И все это автор должен постоянно удерживать в голове. Есть о чем задуматься, когда приходит время выбирать точку зрения.

Так что, помимо вопросов: «Чьими глазами я лучше увижу эту сцену?»; «Кто эмоционально вовлечен в неё больше других?», — я обычно задаю себе ещё и такие: — А знаю ли я, во что ввязываюсь? Справлюсь ли, ведя рассказ от лица мужчины? Смогу ли описать менталитет героя, выросшего на сломе двух культур и не принадлежащего, толком, ни одной из них? Стоит ли связываться с репортером, у которого иначе строится восприятие, мышление дискретно, а коллективное бессознательное обладает независимостью и волей?

Не испорчу ли я текст? Не будет ли мне слишком скучно, если отступить и не поставить перед собой достаточно сложной задачи?

Ах, решения, решения…

Нет, мы говорим не о книге № 2. Мы говорим об изначальном значении слова «продолжение» — та часть, которая идет после, следующая в ряду. В сценах книги разворачивается весь сюжет, в них осуществляются все активные действия, и воплощаются принятые решения.

И теперь вы подошли к самой сложной задаче.

Сделать так, чтобы все вышеописанное не было вашим читателям до лампочки.

Чтобы добиться этого, вы должны заставить их видеть происходящее глазами персонажей. Вам нужно установить какую-то базовую эмоциональную связь, эмпатию с вашим героем. Не обязательно это должно быть концептуальное согласие со всем, что говорит или делает персонаж, но читатели ДОЛЖНЫ быть способны ПОНИМАТЬ, о чем он думает и что делает. И более того, понимать, ПОЧЕМУ он вытворяет те (вполне возможно вопиющие) глупости, что вы заставляете его совершать.

Это делается в продолжениях.

Соберитесь. Перед вами ещё одна из тех простых, нелегких вещей.

Продолжение — это то, что случается после сцены.

Они выполняют несколько определенных задач: