Виктор Астафьев: О Аскольде Павловиче Якубовском

Как отрадно, что все чаще и чаще среди идущих в литературу людей появляются те, кто не хочет никаких снисхождений, похлопываний по плечу ни от читателя, ни от критики.

Очень это важно – самостоятельность с первых шагов. В любом деле важно, а в литературе в особенности.

Еще на Кемеровском семинаре молодых писателей Аскольд Якубовский привлек руководителей семинара именно своей самостоятельностью.

Нельзя сказать, чтобы тема его повести "Мшава" (в другом варианте называлась она "Не убий") была очень уж неожиданна – два геолога отправляются в глухие болотные места нанести на карту дом, попавший на аэрофотосъемку, а вместо дома обнаруживают потаенный поселок, где обитают фанатичные поборники древлеотеческой веры. Спрятавшиеся в болотах люди больны, дики и до того темны, что "чужане" не знают, с какого бока и приступиться к ним, чтобы рассказать о "своем" мире и увести их с собою в этот мир.

Не сильные в агитации, двое парней тем не менее взбудораживают поселок, и кажется, вот-вот победа будет за ними. Но парни-геологи все же плохо знают мшаву, ее мертвую, гибельную трясину, где все покрыто, как ряской, ханжеской проповедью "спасения", а под нею – корысть, разврат, тяжкое бремя веры и беспощадное отстаивание ее устоев.

Страницы повести, где уставник потайного селения Гришка голый становится на берег гнилой болотной речки и отдает себя на съедение комарам, дабы "принять муку" за свою паству, написаны Якубовским так зримо и взволнованно, что порою уж не верится, что писал эти страницы молодой писатель и что это первая его повесть.

Хорошая, умная повесть. Пересказом я ее, разумеется, очень обеднил, ибо что такое любой, даже подробный пересказ по сравнению с живой, густо написанной прозой? Но эта повесть как пристань, от которой Аскольд Якубовский отчалил в свою дальнейшую работу.

Вторая повесть Якубовского – "Дом" – продолжает мысль, поднятую в "Мшаве". Стяжательство, корысть, отрешенность от мира возможны не только в непроходимых болотах, в потаенном поселке. Дом стоит на окраине большого городе, но он тоже "мшава", он тоже засасывает людей, выхолащивает души, делает их волками среди людей, и в мирном доме происходит чудовищное убийство, расправа над молодым человеком, виноватым лишь в том, что он не "такой", что по закону ему может отойти часть дома...

"Не убий!" – старая и вечно живая мораль – в изображении Якубовского обретает какой-то новый и сильный смысл. Человек не создан для того, чтобы убивать и проливать кровь, даже в тайге он не должен палить во что попало. "Не слишком ли кровопролитно наше вооруженное общение с ней (с природой)?" – спрашивают в первой повести себя и других ее автор и герой.

Повесть "Дом" написана крепче, чем "Мшава", и это радует. В первой повести Якубовского еще нет-нет да и запнешься о такие строчки, что морщишься так, будто босой ногой о неуклюжие пенья зашибся, тем более что автор, как я уже говорил, умеет писать густо, точно и обходиться без литературщины, возвращать слову его истинное значение.

Виктор Астафъев,

сб. "Мы – молодые", вып.3, 1973