Pierre Гамаюн - Записки о гражданской войне. Фейсбук. Избранное

23 мая – 66

Смерть и рождение моих профессий

14 серия. Производство государственных реформ и законов

В семи первых сериях я попрощался с профессиями, заниматься которыми стало для меня неактуально. В предыдущих шести сериях я эскизно обозначил новые виды своей трудовой деятельности, в первую очередь, их экономическую базу. Данный пост последний. Он описывает работу, на которую я только начинаю претендовать.

Моим друзьям и знакомым глубоко без разницы – чем я буду заниматься, ежели стану государственным деятелем. Главное, говорят они, чтобы твоя политика была авторской. Для проформы эскиз-черновик моего видения государственных реформ под названием «Российский горизонт» был опубликован в декабре 2005 года. Правовые мои взгляды нужды публиковать не было. Очерк «Частное право как фактор жизни или как возродить частное право в России» остался в черновиках.

Чтобы заниматься производством государственных реформ, сперва нужно взять власть в государстве. Занятие это простое и рутинное. Делается оно коллективом примерно в 200 человек. Устарели и стали анекдотом представления столетней давности, что для взятия власти необходимы грубые технологии контроля банков, мостов, телеграфа. В современном мире для власти важнее иметь влияние на шоколадные фабрики; формировать свои институты, регистрирующие гражданские состояния; быть держателем контрольного пакета смыслов общественных процессов. В любом случае, речь идет о классической триаде основ власти: знание, информация (телеграф – смыслы); деньги (банки – конфеты); право на насилие (мосты – акты гражданского состояния).

В отличие от гипотетической работы по реформе государства, моя трудовая деятельность в сфере правовых отношений уже ныне имеет свою экономическую базу. Я планирую предложить знакомым свои услуги в сфере альтернативного урегулирования споров. То есть стать неформальным судьей и медиатором. Комиссионные будут невысоки.

25 мая – 67

В конце апреля Дмитрий Соловьев написал в ЖЖ гениальный пост под названием «самопишущие». Цитирую:

«У человека со временем образуется лирический образ самого себя. Этакий литературный герой, который обладает определенными чертами характера, целями, реакциями и жизненным мировоззрением, которые проявляются в воображаемых сценах, диалогах и письмах… В этих сценах человек действует не в соответствии со своими реальными убеждениями и мотивами, а с мотивами и убеждениями того лирического героя, которым он представляется сам себе и который живет в мире воображения.

Но дело в том, что этот герой редко обновляется и создан обычно человеком давным-давно из каких-то страхов, представлений о мире, воспитания… И люди закрепляют свою идентичность с этим образом в воображении – вот я такой. Но может оказаться, что если бы сейчас человек создавал себе лирического героя, герой оказался бы совершенно другим – уже исходя из обновленных понятий и мировоззрения человека. И получается, что человек, уже обладая новым мировоззрением, все равно в воображении и своем представлении остался в старой роли.

В таком случае важно изменять не столько реальные установки, сколько образ лирического героя… Ценности уже разные, а реальная власть отдана заигравшемуся актеру».

Вот и мне пришла пора изменить устаревший лирический образ самого себя. В нашей литературоцентричной культуре у меня этот образ, как у многих, перекликается с литературными и историческими героями. Мне близки 4 литературных (князь Мышкин, Понтий Пилат, штабс-капитан Рыбников, Евгений Онегин) и 2 исторических персонажа (Оскар Шиндлер, Рихард Зорге). Сделаю аудит.

1. Князь Мышкин был близок тем, что «не от мира сего». Но сколько можно жить достоевщиной! Пора бы до Толстого дорасти. В отличие от образа Мышкина отношения с женщинами у меня давно перестали быть трагическими. Князю Мышкину лет 26—27. К сорока годам сложно мне примериваться к образу Христа. Умер в нашей жизни Христос в 33 года. А мне надо еще придумать как наполнить ближайшие тягостные 25 лет земного существования. В топку лирический образ князя Мышкина!

2. Понтий Пилат в трактовке Булгакова тоже был симпатичен и близок. И мудростью своей – задал страннику вопрос: «Что есть истина?» Увы, шпана из нынешней российской политической элиты такие вопросы вслух не задает. Но у меня нет должности подобно Пилатовской. В мусорную корзину этот лирический образ!

3. Со штабс-капитаном Рыбниковым меня однажды сравнил депутат Госдумы N во время автомобильной поездки из Москвы в Брянск. Я не знал такого произведения, а он заявил что я – это, по сути, Рыбников. Потом специально нашел книжку, прочитал – и вправду вылитый я. Конечно, все мы шпионы неизвестной родины. С этим лирическим образом я пока не готов расстаться.