Владимир Буров - Пятое Евангелие. Явление пятистам

Удивительно, фантастично здесь то, что существует такой черновик Пушкина. Ведь Пушкин не только «Воображаемый разговор» написал таким образом, и не только «Когда Макферсон издал «Стихотворения Оссиана». И «Пиковая дама», и «Повести Белкина», и маленькие трагедии. Это просто у него стиль такой. Какой? Пушкин всегда выдает сразу две последовательности, так сказать, его произведения можно назвать «Двойной спиралью», такой же как спираль Уотсона и Крика под названием ДНК, из которой сделан человек. Создание Вымысла, это создание такого пространства, такой реальности, такого мира, в котором может жить бог. А так как больше бога нет ничего и никого, то это пушкинское пространство и есть сам бог. И то есть: бог это вымысел. Как говорится:

ч. т. д.

Еще несколько слов. «Воображаемый разговор» отличается от других произведений тем, что в них бог закончил свою работу. Невозможно что-либо доказать. Так сказать, негде схлеснуться с соцреалистом. Он всегда может сказать:

– Хочешь, верь, а я не верю. Я всегда рассчитываю на худшее, а уж если есть бог, то это будет мне приятным сюрпризом.

Соцреалист думает, что его правота так и останется правотой. Как бы душевное плюс еще что-то и получится духовное. То есть, если на картине нарисована соцреалистом девушка с косой, то, когда наступит перестройка, он добавит к этому творчеству что-то перестроечное и получится «Чёрный квадрат». Не получится.

Как мы видели «Чёрный квадрат» – это еще одно измерение пространства, совершенно меняет представление о мире.

Соцреалист убирает одно измерение – понятие времени – и получается, что коммунизм всегда хорош. Всегда это правильно. Считает, что существует только один вопрос. Нет, не быть или не быть.

Честно говоря, я что-то засомневался. Какой действительно вопрос задавали в Раю? Быть? Или: не быть? Но только один из них. А, скорее всего, вопросов там не было, а был только один ответ: быть! Всегда быть готовым. Будь готов! Всегда готов! Неизменность времени характеризуется для соцреалиста существованием только одного вопроса. Одного!

Поэтому, когда Гамлет подходит к краю сцены и говорит: быть или не быть, он открывает этими словами, как шифром, дверь в другое пространство. Здесь Шекспир связывает содержание пьесы с тем миром, в котором пьеса идет, с зрительным залом. Это происходит потому, что Гамлет, прежде чем начать, смотрит, какой вопрос ему задать, так сказать, смотрит, в чьей он роли сейчас: в роли Пушкина или в роли царя, смотрит, что на Земле, Рай или уже Нерай. Художники часто подписывают свои картины, пишут, что это «Автопортрет», «Кровать с покрывалом и женщиной на нем» и так далее. Под черным квадратом Малевича можно написать: «Быть или не быть». Потому что это одно и то же. Как только Гамлет говорит, что существует два вопроса, так сразу появляется чёрный человек. И… и мир превращается в театр. Он говорит: весь мир театр и люди в нем актеры.

Сейчас, в 2013 году, я вижу, что зря критиковал тех, кто часто применяет слово:

– То есть, – ибо сам такой. Но дело в том, что посылкой любой критики является не то, что сам хороший, правильный, и поэтому надо критиковать плохих, неправильных. А как раз наоборот:

– Чтобы критиковать других, надо самому быть таким же! – А иначе, собственно, зачем это делать?

Ведь сказано же:

– Исправься сначала сам! – А способ для этого только один:

– Критиковать, исправлять других. – Почему? Потому что в Библии написано:

– В своём глазу человек не видит даже бревно, а в глазе брата своего видит даже соломинку.

И, следовательно:

– Глядя на других, находишь ошибки даже у себя.

Это то же самое, что писать. Для кого? Как правильно сказал Стивен Кинг:

– Писатель пишет для себя, а переписывает для других.

Ну, а теперь продолжаем читать то, что:

– Уже было, было, было.

Поэтому, когда человек говорит: коммунизм – это хорошо, он не замечает, что существует бог, так как не замечает, что существуют два вопроса, а не один. Когда один, то собственно, и нет вопросов, то есть можно рассматривать коммунизм просто. Можно говорить, что если взять коммунизм просто и рассмотреть его, то плохого в нем не найдешь ничего. Никто, как говорит А. Кончаловский, не нашел еще.

Но, как только начинается спектакль, и Гамлет подходит к краю сцены и, глядя в зрительны0й зал, говорит: быть или не быть, так всё, приехали, коммунизм кончился.

Это открытие, о котором я вам рассказываю, ничем не хуже открытия Эйнштейном «Теории относительности».