Внутренний СССР - Руслан и Людмила

Да! Русь кололи столько лет,
Но всю ее не перетычешь!
Казалось все… России нет,
И вдруг — высвечивает Китеж!
Людмилу спящую забрав,
Пылая бесполезной страстью,
Умчался «доблестный» Фарлаф.
Из щелки сцену увидав,
Колдун решил: «Ура, свобода!»
Но, как Борис, он был не прав.
Сиди в котомке, квазимодо!
Наина, в кошку обратясь,
(Ну шельмы же, масоны эти!)
Забыв, что карла есть на свете,
Скорей удрала, веселясь.
Да ей грустить и не пристало,
Пока до настоящих дней
Все телерадиоканалы
И все газеты служат ей.
Тут даже наш «народник» влип,
Охаяв русскую цензуру,
Вписал в славянскую культуру
Утесовско-высоцкий хрип.

Да, русский центр управленья,
Что говорить, почти убит.
Конь тщетно князя теребит —
Толпа на грани просветленья;
К тому же что-то происходит
В технократическом «верху»,
Там тоже мысль шальная бродит
Подразобраться, «кто есть ху».
(Надеюсь, знатоки цитат
Простят нам скромный плагиат?)
И пусть Фарлаф украл Людмилу,
Но поспешили «мудрецы»
Списать все русское в могилу —
Есть святорусские жрецы,
Потомки Всеясветной Речи,
Они крепили тайный фронт,
Хранили русский генофонд,
Прицельно отбивая нечисть.
Дрожи, Фарлаф! Уже готова
У Финна «Мертвая вода»,
Ее концепция тверда
И для предателей сурова!
Да и кувшин с «Живой водой»
Уже к Руслану на подходе…
Ты думаешь, читатель мой,
Мы завершим на грустной ноте?
Как бы не так, нам с давних пор
Врачами запрещен минор.

Любой пират из банды Флинта
В сравненьи с нынешним — джентльмен.
Мой друг! Пора вставать с колен,
Из топких дебрей «лабиринта»
Искать пути к живым ключам,
Чтобы Фарлафам-палачам
И прочему шальному сброду,
И надмасонскому уроду
Кафтан наш был не по плечам.
Чтоб, каково ни наряжались
Они то в женщин, то в мужчин,
Исход предвиделся один:
«Фу!» — и ребята растерялись.

* * *

Меж песней пятой и шестой
Был перерыв почти полгода;
Теперь сказали бы «застой»,
Возможно… Но иного рода.
Ведь время, что течет сейчас,
Для Пушкина грядущим было.
Песнь пятая звучит для нас,
В ней наша спящая Людмила
И наш Руслан. Но вот в шестой,
Где безвозвратно канул в Лету
Наш век жестокий и пустой,
Должно быть собранным поэту,
Чтоб проявить сквозь тьму веков
Значение событий главных.
И как «живой орган богов» [76] Ф.И. Тютчев о А.С. Пушкине.
Он здесь себе не знает равных.
В прогнозах жрец попу не брат;
Владея целостной картиной,
Он не скует свободный взгляд
Догматами, как паутиной.
Не зря его «заклятый друг»
Тургенев, явно с толку сбитый,
Писал: «Явился Пушкин вдруг
С шестою песней и…обритый».
Так, строя образ до конца,
У Пушкина был смысл, конечно,
«Войти» в дельфийского жреца
Не только мыслью, но и внешне.
Отсюда странное начало
«Ты мне велишь»… за рядом строк
Уже вторично прозвучало
«Но ты велишь»… Да кто же мог,
Кто так бесцеремонно смеет
Певцу свободному велеть?
Особа твердая, заметь;
Тут пушкинист иной сумеет
Вести исследований гон
Годами… жертвуя карьерой,
Стоял ли Пушкин за портьерой
В покоях Долли Фикельмон.
А лучше б сердце берегли
Тот день холодный и короткий,
В который за перегородкой
Стенала в горе Натали.
Так кто велит? Кому мольба?
Судьба, читатель мой, судьба!
Она велит определенно,
Презрев иронию хлыщей,
Помочь потомкам удивленным
Увидеть «общий ход вещей».
В игривом стиле монолога
Увидит каждый, кто не слеп,
Взаимовложенность судеб
России и ее пророка.
Atande! Мы через века
Забрались в самый заповедник.
Между эпохами посредник —
Лишь стихотворная строка.

Продолжим. Финн остановился
В хранимом Богом уголке.
Зеленой змейкой плющ завился
На худосочном стебельке,
Гранита треснувшие плитки,
Платан, обугленный грозой,
Рябые, тусклые улитки,
С упругой слитые лозой.
Здесь за скалистою грядою
Текут волшебные ручьи
С живой и мертвою водою.
Два духа к ним хранят ключи,
За много верст не допуская
Ни экстрасенсов, ни Наин, —
Совсем другое — вещий Финн.
Кувшины в воды опуская
Спокойно наполняет он.
И мы не будем волноваться,
Нам ясно, что Руслан спасен.
С ключами надо разобраться.
Вот «льется», как скульптуры льют,
Источник с «мертвою водою»;
Лишь он способен русский люд
Скрепить концепцией одною.
«Живой волною» ключ «течет»
По диалектике закону —
Он призван вопреки Сиону
Вдохнуть уверенность в народ.
Но любознательный при этом
Здесь новый уровень найдет;
Ключи еще с одним секретом:
Течет «ОДИН», а льется «ТОТ»,
ОДИН — Бог Мира Триединый,
Его начало и венец,
А ТОТ — Гермес — считай отец
Эзотерической доктрины,
Подхваченной жрецами Ра
И для непосвященных — скрытной.
Теперь читатель любопытный
Тут может думать до утра;
Пусть разбирается один,
Мы за Фарлафом последим.