Владислав Крапивин - Пионерско-готический роман, тинейджеры и «обескураживающие повторы»

Тема эта, к сожалению, не стареет, лишь обостряется. И оставлять её я не считаю себя вправе. Это моя тема. И если это значит, что «Крапивин пишет всё одну и ту же вещь», то и слава Богу. Такое обвинение, кстати, предъявлялось писателям и покрупнее меня, в том числе классикам. И ничего, выжили они, несмотря на старания критиков.

Стиль и аргументация критика Р. Арбитмана могли бы послужить темой для отдельной статьи. Вынужден прибегнуть к объёмному цитированию (не все ведь читают журнал «Детская литература»).

«Писатель взял за основу схему, согласно которой подростки были изначально честнее, порядочнее, самоотверженнее учителей, родителей и прочих взрослых, — в лучшем случае, людей ограниченных и недалёких, а в худшем — хитрых и своекорыстных монстров. Пока „взрослый мир“ прозябал в грехе, „младший мир“, наполнив всевозможные военно-патриотические клубы, готовился к битвам за справедливость. Уже в этих повестях „пионерская“ экзальтация всех этих „мальчиков со шпагами“, этаких ясноглазых буршей, уверенных непоколебимо, что „добро должно быть с кулаками“ — вызывала известные сомнения».

Смешанные чувства вызывают эти строки. С одной стороны — этакий полузабытый холодок между лопаток, с другой — ностальгию по временам молодости, когда «минпросовские дамы» и авторы многочисленных анонимок клеймили меня за «противопоставление детей взрослым» и «подрыв устоев социалистической педагогики». Недалеко от них ушли и «критики весьма консервативного толка (вроде Ал. Разумихина), с которыми солидаризоваться было как-то неловко».

Напрасно г-н Арбитман застенчиво отгораживается от критика Ал. Разумихина. Они во много едины: и в необъяснимой ненависти к писателю В. Крапивину, и в умении передёргивать факты, и в своём страхе перед детьми, как перед реальной социальной данностью; и в чисто публицистическом методе — написать хлёсткую статью, а потом, слегка её переделывая, вставлять из издания в издание…

Вернёмся к цитате. Для г-на Арбитмана, очевидно, является сомнительной и пугающей новостью тот факт, что подростки

« изначально (курсив мой — В. К.) честнее, порядочнее, самоотверженнее… взрослых».

Но это объективная — не только социальная, а даже и биологическая истина. Дети действительно рождаются неиспорченными, искренними существами, они во многих отношениях чище взрослых. Беда только, что в то же время они — наивнее, беспомощнее и неопытнее своих родителей и наставников. Потом уже, постепенно, взрослый мир переделывает их по своим законам — одних раньше, других позже. Столкновение детского бескорыстия и взрослого прагматизма — это драма многих поколений.

Я даже готов допустить, что и Рома Арбитман в детские годы был уверен, что писать неправду нехорошо, и лишь позже пришёл к иной, более «профессиональной» точке зрения.

С этой его точки зрения, теперь объективно получается, что писатель, подчёркивающий в детях изначальную нравственную чистоту, совершает чуть ли не зловредный поступок.

Снова вспомним цитату:

«… „младший мир“, наполнив всевозможные военно-спортивные клубы, готовился к борьбе за справедливость».

Дилетантизм — опасная вещь. Он может поставить автора в нелепое положение. Если уж у г-на Арбитмана возникло желание характеризовать детское и подростковое движение 60-80-х годов, критик должен был бы узнать о нём побольше.

В военно-спортивных клубах не готовились к борьбе за справедливость. Они были (в большинстве своём) отрадой официальной педагогики, отставников-ветеранов, региональных властей и обкомов комсомола. Там учили маршировать и отрабатывать приёмы, которые потом успешно применялись в Афганистане, в горячих точках, а порой и в общении с интеллигенцией.

Готовились к борьбе за справедливость (и не только готовились — боролись) в иных объединениях. Было коммунарское движение, лагерь «Орлёнок», были (и есть — несмотря ни на что!) внешкольные отряды вроде «Каравеллы» или «Эспады» из нелюбимого критиком романа «Мальчик со шпагой». Были организации вожатых и молодых педагогов, где признавалось (о, кощунство!), что ребёнок — полноценная личность. Из этих движений родилась знаменитая педагогика сотрудничества, которая наконец лишила советскую государственную школу монополии над умами и душами юного поколения.

Эти объединения и отряды помогли отстоять справедливость во многих и многих конкретных случаях (каждый — сюжет для книги), выправить и защитить множество ребячьих судеб. И «мальчики со шпагами», как они описаны в неприемлемых для Р. Арбитмана книгах — независимо от того, фантастика это или нет — были совершенно реальными личностями. Потому и полюбились читателям. А вовсе не потому, что автор проповедовал идею, «польстившую самолюбию тинейджеров».