Владимир Набоков - Лекции о Дон Кихоте

Однако во второй части книги вводится другой прием. Новый персонаж, бакалавр Самсон Карраско, сообщает Дон Кихоту, что хотя с момента его возвращения из странствий прошло не более месяца (Сервантес никогда не заботится о подобных несообразностях, объясняя их действием волшебства), история приключений Дон Кихота, то есть наша первая часть, составленная Бен-инхали и обработанная Сервантесом, уже опубликована и пользуется успехом. Весьма забавно выглядит обсуждение недостатков книги, которые, по словам Карраско, обнаружили в ней читатели. У меня нет времени вдаваться в подробности, замечу только, что Сервантесу с блеском удается обойти неразрешимый вопрос о том, украли или не украли осла у Санчо в горах Сьерры-Морены. Обратите особое внимание на то, как реагирует Дон Кихот на различные замечания бакалавра.

И вот, в самом начале второй части, в четырнадцатой главе, Карраско, переодетый Рыцарем Зеркал (отражения и отражения отражений мерцают на страницах книги), — коварный Карраско заявляет в присутствии Дон Кихота: «Ведь вот уж совсем недавно приказала она [Касильдея Вандальская] мне объехать все испанские провинции и добиться признания от всех странствующих рыцарей, какие там только бродят, что красотою своею она превзошла всех женщин на свете, а что я — самый отважный и влюбленный рыцарь во всем подлунном мире, по каковому распоряжению я уже объехал почти всю Испанию и одолел многих рыцарей, осмелившихся мне перечить. Но больше всего я кичусь и величаюсь тем, что победил в единоборстве славного рыцаря Дон Кихота Ламанчского и заставил его признать, что моя Касильдея Вандальская прекраснее его Дульсинеи, и полагаю, что это равносильно победе над всеми рыцарями в мире, ибо их всех победил помянутый мною Дон Кихот, а коль скоро я его победил, то его слава, честь и заслуги переходят ко мне и переносятся на мою особу, <���…> так что неисчислимые подвиги названного мною Дон Кихота теперь уже приписываются мне и становятся моими». В действительности, поскольку рыцарь неотделим от собственной славы, Карраско мог бы прибавить: «Я и есть Дон Кихот». Стало быть, битва нашего настоящего Дон Кихота с Дон Кихотом, который есть его отражение, — это по сути дела битва с собственной тенью; и в этой первой битве с Карраско наш рыцарь одерживает победу.

Далее происходит нечто весьма любопытное. Пока Сервантес придумывает волшебников, якобы написавших его книгу, и пока на страницах этой книги Дон Кихот сражается с волшебниками из рыцарских романов, Сервантес — реальный автор — неожиданно сталкивается с волшебником на уровне так называемой «реальной жизни». И использует это обстоятельство как еще одно средство развлечь читателя.

Сервантес выдумал арабского историка. Так называемая «жизнь» произвела на свет наглого арагонца, который присвоил себе нашего странствующего рыцаря. Пока Сервантес сочинял вторую часть приключений Дон Кихота, которую должны были опубликовать (с некоторым опозданием) в 1615 году, в Таррагоне, на севере Испании, была напечатана и пушена в продажу подложная «вторая часть»; вероятно, это произошло в тот момент, когда закончился срок действия авторского права Сервантеса на первую часть, то есть 26 сентября 1614 года. Автор подложного продолжения назвался Алонсо Фернандесом Авельянедой; почти наверняка это псевдоним, который до сих пор остается нераскрытым. Судя по тому, что говорит о нем Сервантес в прологе ко второй части, а также в других местах, можно предположить, что это был человек средних лет, арагонец (уроженец Тордесильяса), профессиональный писатель, лучше Сервантеса разбиравшийся в церковных вопросах (особенно в том, что касалось Доминиканского ордена), горячий и ревностный поклонник драматурга Лопе де Вега (неодобрительно отозвавшегося о «Дон Кихоте» накануне официальной публикации романа), в адрес которого направлены одно-два едких замечания в первой части. В этой связи называлось несколько имен. Не стану их здесь обсуждать. Все это лишь предположения. Подлинное имя Авельянеды, скрытое в анаграмме или акростихе в первых строках подложного «Дон Кихота», пытались обнаружить поколения литературоведов. Позвольте мне обронить туманный намек: прабабушку Сервантеса звали Хуана Авельянеда, и существует мнение, что фальшивый «Дон Кихот» сочинен самим Сервантесом с явным намерением иметь под рукой во второй части, которую он выпустил под своим именем, новый прием: его герои встречаются с героями Авельянеды. Я повторяю, никто не знает, кем был на самом деле Авельянеда, стиль его отличается от стиля Сервантеса, он менее пространный, более отточенный, с более короткими описаниями.