Мария Барр - Перечитывая Мастера. Заметки лингвиста на макинтоше

Роман уникален. Он действительно имеет магическую природу. Мы погружаемся в роман как в некую третью реальность, данную нам в ощущениях, рассуждениях, воображении и догадках. Мы постигаем его всем аппаратом нашего сознания и подсознания. И те, кто обладает скромными знаниями о предмете, и эрудиты ощущают магическое воздействие самого языка, самой художественной ткани повествования, булгаковской фразы.

Свойство гения интуитивно найти верный вариант, отсечь все лишнее, предоставив нам возможность любоваться формами изваяния, найти то единственное слово, которое должно лечь в строку. Художественная точность, граничащая с чудом – результат многолетней кропотливой работы и прозрений могучего таланта, писателя, знающего силу слова. Результат этого творческого процесса – монолитность фразы, ее нерасчленимость и нетрансформируемость (это относится, прежде всего, к ершалаимским главам). Отсюда и ощущение самобытийности, сверхпрецедентности текста. Ощущение чуда еще и оттого, что повторить этот опыт практически невозможно. Культура художественного слова, увы, падает.

Михаил Афанасьевич Булгаков – наследник и продолжатель традиций великой русской и мировой культуры. Он, по сути, сделал то, что начал когда-то А. С. Пушкин, оплодотворивший русскую поэзию западной культурой. В его закатном романе широко отражена история русской и западной культур. Не случайно, к роману уже написаны несколько комментариев, среди которых хочу выделить по основательности предложенной экспозиции коллективный труд тартуских коллег И. Белобровцевой, С. Кульюс - Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита». Комментарий. – Таллин: ARGO, 2006. Эта книга поможет читателю лучше понять литературный контекст и символический планы произведения.

Много умных книг занимают свое место на полках и пылятся там, не перечитываемые их обладателями вообще, либо на протяжении длительного времени. Мы перечитываем книги, которые доставляют нам эстетическое наслаждение, удовольствие. И это связано с природой юмора в немалой степени. Михаил Булгаков представляет блестящие образцы сатиры и юмора в своем закатном романе.

Большинство критиканских статей и работ, в которых роман представляется как «опасный», «наполненный тяжелым мистицизмом», написанный мизантропом по духу и восприятию действительности, это работы, анализирующие какое-то другое произведение. Я такого произведения не знаю.

Человек, умеющий смеяться над окружающим его злом, (вспомним ахматовское стихотворение, посвященное памяти М. А. Булгакова: «Ты пил вино, ты как никто шутил и в душных стенах задыхался...»), это позитивно мыслящий человек, верящий в то, что зло победимо. Причем у Булгакова зло само побеждает себя, ровно как это происходит и в действительности. На доносчика всегда находится другой доносчик, на палача - палач, на вора - вор, который украдет наворованное. Ибо зло – это замкнутый круг, дурная бесконечность.

Задача сатирика сродни задаче врача – вскрыть гнойник, показать всю гнилость и нежизнеспособность режима. Недаром сатириков так опасалась и так заигрывала с ними власть (любая). И как немного таких талантов, как Н. В. Гоголь, М. Е. Салтыков- Щедрин, А. В. Сухово-Кобылин! Буквально – раз-два-три и обчелся… И как велика их роль в становлении самосознания нации. Критика и обличение пороков выполняют важную социальную миссию - общество не станет лучше, но оно лучше поймет себя, а это уже путь к оздоровлению.

Природа смеха победительна, потому что смех - это и есть победа над злом, освобождение от него путем преодоления страха, малодушия. Смеяться может только свободный человек. Это второе качество таланта Михаила Булгакова. Божественная свобода – это ничем не сковываемая свобода фантазии, свобода вымысла, свобода мысли и свобода творчества. В том мире, в котором живут Булгаковские герои, возможно все, но это «все» строго вытекает из логики образов и художественных задач и художественной идеи. Поэтому «чудеса» московских глав гармонируют со строгой историчностью глав романа о Пилате. Казалось бы, должно быть наоборот - чудеса в библейских главах и строгий реализм в московских. Но писатель творит свой мир, и по законам этого мира чертовщиной наводнено повседневное существование в стране, отвергнувшей Бога. А Богу и не нужно демонстрировать никаких чудес, кроме одного – неистребимой веры в людей и любви к ним.

В романе «Мастер и Маргарита» масочные персонажи, которые представлены свитой Воланда включая его самого, начинают жить своей жизнью, импровизировать, как разыгравшиеся маски комедии dell’ arte на представлении (не случайно в репликах Воланда возникает тема балагана и ярмарочной площади). Поскольку они постоянно на авансцене, мы воспринимаем действие с их комментариями. Эквилибристика шуток и реприз, пародий и передразниваний создают атмосферу театра, которая довершается и зрительными образами. Воланд лежит на диване в черном гимнастическом трико, как актер во время антракта. В трико же ходит Азазелло.