Колин Уилсон - Мастерство романа

В чем заключается недостаток трилогии «Дороги свободы» ? В том, что Сартр не был способен разрешить проблему того, как его герою Матье достичь свободу? Разумеется, нет. На этот вопрос был дан удачный ответ уже в первом романе трилогии. Недостатком этих романов является то, что Сартр забыл опереться на основной закон создания напряжения и его снятия.

Теперь мы можем понять, в чем заключались ошибки всех крупных литературных полотен в духе «Жана-Кристофа» Роллана, «Кристины, дочери Лавранса» Унсет и даже «Войны и мира» . Момент напряжения и его снятия достигается в «Жане-Кристофе» , как только к музыканту приходит успех. И если бы тогда же Роллан сказал: «И он жил с тех пор мирно и счастливо...», — читатель смог бы закрыть книгу с чувством полного удовлетворения. Но если же Роллан задумал продолжить свой труд, то тогда ему следует начать все заново, создавая в романе новое напряжение. И здесь заключена еще одна возможность правильного решения проблемы. В самом начале книги Роллан мог бы поставить перед своим героем какую-нибудь далекую и великолепную цель, — вероятно, что-нибудь в духе творения Вагнера в Байрейте или же огромной, провидческой Девятой Симфонии, которая была бы способна изменить судьбы мира. И тогда, лишь намекнув на достижение этой высшей точки своей колоссальной цели, автор мог бы продолжать свой роман на протяжении пяти тысяч страниц — вероятно, Роллан сумел бы создать целую серию эпизодов, содержащих подобную структуру напряжения и его снятия. Роман, который просто заканчивается смертью героя, имеет под собой неверную основу.

Естественно, было бы неправильным делать вывод о том, что «Убеждение» является более «удачным» романом, нежели «Жан-Кристоф» , не имея при этом в виду, что Ромен Роллан изначально ставил перед собой куда как более высокие цели, нежели Джейн Остин. Роллан хотел написать книгу о необъятном стремлении к свободе, которое занимало еще Бетховена, а не о девушке из среднего класса, мечтающей найти себе мужа. Мы вновь должны вернуться к классификации Дэвида Линдсея, делившего романы на те, что описывают мир и те, что его объясняют. Или же проще: на птиц «высокого» и «низкого» полета. Джейн Остин, Шарлотта Бронтё и Антони Троллоп были блестящими романистами; но они принадлежали к писателям низкого полета. Роллан, Сартр, Д.Г.Лоуренс, Достоевский и сам Линдсей представляли собой авторов высокого полета. Я мог бы едва переводя дыхание назвать великое множество «удачных» романов низкого полета, начиная с «Памелы», «Гордости и предубеждения» и «Джен Эйр» и заканчивая «Историей мистера Полли» Уэллса, «Тузом» Арнольда Беннетта, «Счастливчиком Джимом» Кингсли Эймиса и «Жизнью наверху» Джона Брейна. Все они заканчиваются успехом на одном из различных уровней «достижений». Но мне пришлось бы немало потрудиться, чтобы составить список хотя бы дюжины удачных романов «высокого полета», а в конце этого занятия я был бы вынужден признать свое полное поражение. Достоевский и Лоуренс, несомненно, являются писателями высокого полета, но лишь по прочтению немногих романов этих авторов читатель испытывает чувство полного удовлетворения, — подобно ощущению после сытного обеда, — которое мы получаем при чтении «Эгоиста» и «Убеждения» . И это лишь потому, что всецело «удачный» роман заканчивается разрешением той проблемы, которую он поставил перед собой в самом начале, в то время как проблемы, поставленные писателями высокого полета, слишком велики, чтобы быть решенными на страницах одной книги. В этом смысле большинство шедевров художественной литературы двадцатого века были «провалами»: например, «Человек без свойств» Музиля, «Влюбленная женщина» Лоуренса, «Любовь в Гластонбери» Джона Каупера Пауиса, «Далекое и близкое» Л.Г.Майерса и даже «В поисках утраченного времени» Пруста. (О многих из них я скажу в свое время).

Ко мне на ум приходят лишь два произведения, которые можно причислить к удачным романам «высокого полета»: это «Корни неба» Ромена Гари и «Сложный человек» Гуго фон Гофмансталя (последнее произведение является пьесой, но законы драмы в своей основе те же, что и в романе). Героем романа «Корни неба» является человек, одержимый жестокостями дикой природы Африки и в частности жизнью слонов. Диагноз более чем неутешителен; однако борьба Мореля за сохранение африканских слонов становится символом борьбы человека в двадцатом столетии за сохранение себя самого от собственного стремления к саморазрушению. Это один из немногих романов двадцатого века, который заканчивается огромным зарядом оптимизма по поводу человека и его духа.