Матвей Малый - Как сделать Россию нормальной страной

В Голландии, на всей ее маленькой территории, существуют одни и те же законы. В России дело обстоит иначе. Здесь, если тебе не нравится закон данной местности, ты можешь уехать за тысячу километров в любом направлении. Ты все равно будешь находиться в России, но народ и обычаи будут уже другие, и законы, которые тебе не нравятся, не будут действовать. Вот там ты снова и предъявишь свои верительные грамоты.

Кто окружает Голландию? Французы, немцы, англичане. От ситуации, сложившейся в Европе, голландцам никуда не уйти (разве что через океан, в Америку или Индонезию). Место зарождения российских племен и российской государственности — перекресток совершенно разных стран и культур. С запада — Польша и Германия, с востока — татары, с юга — турки, с севера — сибирские народы. Не случайно русский первым полетел в космос.

В России никогда не удавалось создать хорошие законы потому, что они писались не для себя и не для земли, которую создатели закона ощущали как свою незыблемую собственность. Законы были плохие, но их никто и не выполнял, так как никто не чувствовал себя привязанным к месту их действия. Закон плох да не исполняется, а от этого уже веет духом свободы. А был бы каким-то чудом закон хорош, выполнять его все равно бы не стали: не для богов законы писаны. Вот и вводит правительство за невыполнение законов наказания самые жестокие: ведь богам не страшна жестокость. И получается: законы плохи и противоречивы, наказания жестокие, но законы не выполняются, как будто их и нет, так что жить можно.

Если ты имеешь дом и землю, ты привязан к этой территории. А если ты привязан к этой территории, то хочешь, чтобы законы позволяли тебе управлять своей собственностью, наслаждаться жизнью, жить спокойно. Но если на какой-то территории нет владельца, правила человеческого общения могут быть абсолютно произвольными, сколь угодно нелогичными и несправедливыми. Главное правило в этом случае: «Не нравится — уходи». И, действительно, в России уход, бегство были основным методом социального протеста. Голландские крестьяне либо имели землю, либо хотели ее иметь и требовали прав, которые бы соответствовали их статусу собственника. У российских крестьян был только Юрьев день, Сибирь или эмиграция.

Ну а если единственным спасением было бегство, то, конечно, люди были заинтересованы в увеличении территории, куда можно было бы убежать, при этом оставаясь в своей языковой среде, в границах своей державы. Вот почему русское государство так интенсивно расширялось, и народ расселился на такой громадной территории. По той же самой причине русские смогли колонизировать и территорию, весьма слабо пригодную для проживания. В Сибирь уходили те, кто бежал от произвола государства, а государство ссылало в Сибирь тех, кто отказывался жить по его законам. Сибирь была слишком большой и неосвоенной, чтобы там был закон. Не зря говорится: «Закон — тайга».

В европейских странах центральные, давно заселенные районы, обычно наиболее развиты. В России это наблюдается в значительно меньшей степени. Древнейшие города — Новгород, Псков, Воронеж — находятся на том же уровне развития, что и Набережные Челны и недалеко ушли от любой деревни. Смешно было бы увидеть деревянный дом в центре Парижа, а в русских городах с тысячелетней историей сохраняются целые улицы деревянных домов.

На Западе земля и дом привязывают человека к определенной местности. От земли и дома человек никуда не убежит, даже если ему плохо. А в России крестьянина на месте ничего не держит, потому что у него ничего нет, а то, что есть, — не сохранить, так как отсутствует закон, который бы охранял и защищал его частную собственность. Значит, российский крестьянин убежать может. Постой, а кто же будет урожай убирать? Выход один: закабалить крестьянина, обратить его в рабство, удержать его на земле силой.

Владение землей определяет все: есть у людей земля — создаются законы, есть законы — появляются права, есть земля, законы и права — появится достаток, а с достатком — независимость, и человек укоренится на земле.

Если нет владения землей, не может быть и справедливого закона. Безземельные закон написать не могут, так как у этого закона не будет места действия. А у закона, написанного другими людьми, иная проблема: чужой закон люди не будут исполнять. Чтобы они подчинялись чуждому для них закону, людей надо заставлять. А закон, базирующийся лишь на силе, а не на желании людей его исполнять, может быть любым — сколь угодно абсурдным и глупым — такому закону не обязательно кому-то нравиться. Значит, для того, чтобы закон исполнялся, он должен быть еще и суров. Земли нет, закон глуп и жесток — бежать хочется. Бежать хочется? Надо тебя последнего лишить, чтобы ты не мог купить обувь, да и обратить тебя в рабство. Но рабы на земле работают плохо. Вот земля и остается неосвоенной, не принося никому дохода. И люди, что живут на ней, бесправны и несчастны.