Владимир Михайлов - Латышский детектив в кавычках и без них

Разумеется, нельзя требовать от детектива всестороннего отображения жизни Латвии — хотя бы потому, что такая задача не под силу немногочисленному отряду авторов и относительно небольшому суммарному объему издаваемых произведений этого жанра. Однако и в том, что есть, без труда улавливается информация, пополняющая и обогащающая наше представление о республике и населяющих ее людях.

Тут следует оговориться: информация эта не всегда совпадает с той, которую читатель, быть может, ожидал и которую, вероятно, точнее всего было бы назвать экзотической информацией.

Русскоязычный читатель, если он не живет или не жил в Латвии, то хотя бы в ней бывал или что-то о ней слышал, читал и т. д. Для такого читателя название республики сразу же свяжется с песчаными дюнами на морском берегу, россыпью больших и малых озер, с реками и речками, сосновыми борами и дубравами, аккуратными дорогами, чистыми городками. А также с морскими портами, санаториями и домами отдыха, приемниками и акустическими системами, микроавтобусами и электропоездами, трикотажем, мебелью, одеждой, бытовой техникой (невольно сбиваешься на рекламу) и мало ли еще с чем. И все это верно, но прежде всего — для наблюдающего со стороны. Если бы произведение о Латвии, не обязательно приключенческое — любое произведение писал не ее житель, он, безусловно, постарался бы вложить в текст максимально возможное количество той информации, которая говорит об отличии этой республики от других, точнее — о том, что кажется такими отличиями при взгляде извне. Однако латышские авторы пишут прежде всего для своего читателя, для которого, как и для них самих, все это никакой экзотикой не является, а входит в число естественных и само собой подразумевающихся условий жизни, и внимание авторов на этих деталях не останавливается — не только в силу их привычности, но и потому, что литератора всегда будет интересовать не сама по себе динамика развития экономики и экологии (хотя вряд ли нужно говорить о том, насколько такое развитие важно), но динамика и тенденции развития человека, существующего в этой экологии и экономике, живущего и работающего в них, тенденции развития общества в целом, которые суммируют все множество индивидуальных, частных развитий. И я думаю, что, помимо своей основной задачи — пропаганды законности и морали в ненавязчивой и увлекательной форме, — латышский детектив справляется и с обязанностью максимально возможного реалистического отображения жизни своей республики — с обязанностью, от которой литература никогда не была свободна.

Если обратиться хотя бы к произведениям данного сборника (помня о том, что книга не носит характера «избранного», она просто объединяет детективные произведения, написанные латышскими авторами за последнее время, а еще точнее — лишь часть этих произведений), то можно заметить, что в них находит отражение не только и не столько, допустим, повышение уровня жизни, свойственное всему народу, и населению Латвии в том числе, но прежде всего какие-то изменения человеческих качеств, связанные с этим повышением уровня.

Так, безусловно, не случайно в двух произведениях из трех, помещенных в сборнике, немалое место занимают эпизоды, так или иначе обусловленные развитием автомобилизма в республике. Несомненно, это является отражением реальных процессов; но столь же несомненно, что главное тут — не методика и не сами факты краж и «раздевания» машин, и даже не способы борьбы с этим явлением, но те социальные и психологические процессы, которые сделали это явление не только реальным, но и достаточно распространенным. Психология преступлений от бедности в наших условиях давно уже успела уступить место преступлениям, если можно так сказать, от зажиточности, а точнее — от недостатков воспитания, и это относится (если взять в качестве примера роман А. Колберга) не только к хищению автомобилей, но и к берущему взятки талантливому хирургу и даже к совершающему убийство молодому и хорошо обеспеченному человеку, и даже к всемогущему снабженцу — хотя он на протяжении романа никаких конкретных правонарушений вроде бы не совершает.

Точно так же характерным для нашего времени является столкновение характеров в небольшой повести В. Кайяка: сильного, немногословного, скупого на внешние проявления характера, который можно назвать традиционным для Латвии, и другого — слабого, поверхностного, бьющего на внешний эффект, по первому впечатлению порядочного, но на деле способного на преступление и от страха, и от мстительности, иными словами, характера, тоже возникшего и существующего в нынешних конкретных условиях из-за определенных просчетов нашего воспитания, имеющейся ныне возможности безбедно существовать и не вырабатывая в себе, и не прилагая к жизни сильные черты характера.