Сергей Чупринин - Признательные показания. Тринадцать портретов, девять пейзажей и два автопортрета

А мы живем сегодня, в нулевые годы. И я, признаться, временами впадаю в бессильное отчаяние. Литература, когда я тридцать лет тому начинал ею заниматься, была одним из главных дел в стране. Нынче же она…

Так что без стоицизма не обойтись. Попробуем поэтому, как советовал Гете, «понять постижимое и спокойно принять непостижимое».

И будем жить дальше, делая то, что нам на роду написано.

Браки совершаются на небесах, а Луна делается все-таки в Гамбурге.

Однажды, вспоминает Александр Проханов в беседе с корреспондентом «Независимой газеты», —

«в моем кабинете в конце осени появился ваш сотрудник Лев Пирогов. Он привел с собой застенчивого, очаровательного, тихого человека из издательства “Ad Мarginem”, имя которому Александр Терентьевич Иванов. (…) И вот, робея, этот францисканец, сама кротость, оказался в моей келье. Пирогов нас подружил, повенчал, так сказать, после чего написал у вас статью под названием “Все у них получится”».

Дальнейшее — известно. Прохановский роман «Господин Гексоген», первое издание которого было отмечено лишь зубодробительной рецензией Игоря Зотова «Сермяжное барокко» в «Независимой газете» (11.10.2001), еще только готовился к своему второму рождению, а буйная ватага критиков, предводительствуемых все тем же Игорем Зотовым, уже вышла на тропу пиара.

Черного — по отношению ко всей современной русской литературе, будто бы «пребывающей в глубочайшем кризисе» (Игорь Зотов, 25.04.2002). И белого — по отношению к самому Проханову, в котором не то вдруг оказалось важным, что он выпускает агрессивную национал-коммунистическую газету «Завтра» и раз в неделю непременно говорит нечто людоедское, а то, что охотится за бабочками (как Набоков), и сам (как Святослав Бэлза) бабочку носить умеет.

Дурной пример заразителен, к наемным мыслителям из «Независимой газеты» и, само собою, из «Завтра» присоединились добровольцы, так что диковатая поначалу формула «Вся современная русская литература в дерьме, и только Проханов весь в белом» вскоре запорхала из одной газетной статьи в другую.

Вот Дмитрий Ольшанский, газета «Время МН», 5.04.2002:

«…Масштабная яростная энергия Проханова, много ужесточая его роман, дарит нам знаменательнейший феномен среди тусклой литературной жизни».

А вот Лиза Новикова, газета «Коммерсантъ», тоже 5.04.2002:

«Для эстетского издательства публикация г-на Проханова была вынужденной мерой на общем блеклом фоне современной словесности».

И снова, и снова, и еще раз:

«Неугомонные девяностые годы — во многом потерянное время для русской литературы, время либеральной букеровской мертвечины… Лучшим русским писателем 2002 года является Александр Проханов» (Лев Пирогов, «Независимая газета», 11.04. 2002);

«…“Гексоген”, на наш взгляд, самое примечательное и энергетически мощное произведение на русском языке минувшего года» (Игорь Зотов, там же, 21.02.2002).

«Окститесь, братцы!» — воззвали Максим Соколов и Александр Архангельский («Известия»), Наталья Иванова, Бахыт Кенжеев и Александр Агеев («Русский журнал»), Петр Алешковский («Общая газета»), Михаил Золотоносов («Московские новости»). Но их гневное недоумение — подобно знаменитой фразе «Россия, ты одурела!», произнесенной Юрием Карякиным в час электорального триумфа Владимира Жириновского — лишь повысило температурный уровень пиаровской вакханалии, переведя спор вокруг романа в разряд скандального шоу.

А где скандал, где шоу — там уж, разумеется, и телевидение с Леонидом Парфеновым, со скорыми на подъем Ириной Хакамадой и Борисом Немцовым. Пригодился Александр Солженицын, вовремя обронивший что-то про «природную метафоричность» Проханова. Подоспел Юрий Бондарев, веско заметивший, что «последний роман Александра Проханова “Господин Гексоген” напоминает взлетевшую ракету на сером фоне нашей нынешней литературы». С криком: «Чур, без меня не расходиться!» — примчался запоздавший к началу интриги Слава Курицын. Словом, смешались в кучу кони, люди, и все стало вдруг возможно: например, тревожить ради Проханова тени Данте Алигьери (Лев Данилкин, «Афиша»), Гомера (Вячеслав Курицын, «Русский журнал»), Эзры Паунда, а также публично перекрещиваться в черносотенцы, как ополоумевший в воронке информационного смерча Дмитрий Ольшанский…