Итак, вопрос об авторе произведения, вопрос, безусловно, очень интересный, на нынешнем этапе, видимо, еще не может быть решен однозначно.
С проблемой авторства тесно связан и вопрос названия памятника. Киёскэ в Фукурососи пишет: «Не потому ли, что это японское повествование, – [так названа книга]?» (Ямато – древнее название Японии). То же утверждал и Китамура Кигин: «Название Ямато, должно быть, дано оттого, что записывались многие старые события этой земли». Иноуэ Фумио, комментатор Ямато-моногатари, также полагал, что «название дано потому только, что повествование японское» (1853 г.).
Другая точка зрения состоит в том, что под Ямато имеется в виду не вся Япония, а провинция Ямато, и, таким образом, произведение противопоставлено синхронному памятнику того же жанра Исэ-моногатари (получившему название по топониму Исэ). Примечания Камо Мабути (японский филолог XVIII в.) гласят: «Считают, что смысл [названия] в том, чтобы повести о провинции Исэ противопоставить повествование о столице».
Кидзаки Масаоки в 1776 г. писал, что название произведения связано с именем написавшей его фрейлины принца Ацуёси – Ямато. Высказывалось также мнение, что памятник назван Ямато в отличие от «повествований о китайской земле» (имеется в виду не Кара-моногатари, а Каракуни-то ифу моногатари, т. е. «Повествование о китайской земле», упоминаемое в Хамамацу-тюнагон моногатари) . Помимо перечисленных выше Абэ Тосико приводит также соображения проф. Фудзиока Сакутаро: «Не имеется ли в виду, что это повествование, содержащее танка?» (т. е. чисто японский поэтический жанр) [16].
Таким образом, знакомясь с литературой, связанной с происхождением Ямато-моногатари, мы обнаруживаем несколько концепций, подкрепленных более или менее вескими аргументами, ни одна из которых все же не может в настоящее время считаться доказанной.
Очевидно одно: памятник имеет несколько слоев и, видимо, не весь написан одной и той же рукой, хотя большой массив текста, несомненно, принадлежит одному автору. Техника повествования может представляться унифицированной еще и потому, что все эпизоды построены сходным образом, излагая, кто, когда, где, при каких обстоятельствах какую танка сложил. Однако эта схема, казалось бы общая и для Исэ-моногатари и для Ямато-моногатари, в последнем памятнике претерпевает столь существенные изменения, что они начинают менять жанровую природу произведения, свидетельствуя об индивидуальном авторском начале и особых авторских задачах. Немаловажно, что Ямато-моногатари имеет и специфическую лексическую окраску, в частности установку на разговорность, что характеризует почти весь текст памятника. Примером этому может служить употребление частицы наму, выполняющей усилительно-подчеркивающую функцию и встречающейся в тексте 234 раза (при этом в Такэтори-моногатари наму встречается 5 раз, в Уцубо-моногатари – 119, в Отикубо-моногатари – 79, в Исэ-моногатари – 64, в Хэйтю-моногатари – 16, еще меньше эта частица употребляется в Тоса-никки – 15 раз, в Мурасаки-сикибу никки – 7, в Макура-но соси – 6, в Идзуми-сикибу никки – 1 [17]. Эта яркая особенность словоупотребления тоже говорит об индивидуальном стиле.
В Ямато-моногатари нет главного героя или группы главенствующих персонажей, однако, несмотря на дробность, произведение имеет общую организацию: развитие повествования происходит в виде цепи. При этом эпизоды могут объединяться в группы общим персонажем, образной или сюжетной ассоциацией, сходством лирической темы танка и т. д.
Основными тематическими разделами, повторяющимися и перемежающимися друг с другом в Ямато-моногатари, можно считать: любовь, расставание, непродвижение по службе, печаль о бренности земного. В том числе примерно первая половина памятника (1–140-й даны) содержит истории, рассказывающие о событиях периода регентства Фудзивара, вторая запечатлевает события прежних времен, чувствования которых были, видимо, образцом для современников создателя Ямато-моногатари.
Интересную концепцию организованности данов в группы в рамках композиции всего памятника выдвигает в своей монографии Такахаси Сёдзи.
Исходя из выработанной им композиционной схемы, возможно сделать выводы касательно первоначального варианта памятника и стадий его изменения. По его мнению, основные блоки композиции таковы: I группа – расставание (даны 1–13), II – любовь (даны 14–24), III – печаль о бренности земного (даны 25–29), IV – сожаления о непродвижении по службе (даны 30–37), V – печаль о бренности земного (даны 38–45), VI – любовь (даны 46–69), VII – расставание (даны 70–75), VIII – любовь (даны 76–96), IX – расставание (даны 97–102), X – любовь (даны 103–140). 140–173-й даны составляют часть памятника, посвященную историям прежних дней, и, как считает Такахаси Сёдзи, она не делится на более мелкие подгруппы. Интересен цепной тип связи между эпизодами, например, I группы (расставание), как его понимает Такахаси. Три первых дана этой группы связаны с пострижением императора Тэйдзи и расставанием, 4-й дан рассказывает о неповышении по службе и должен был бы по этому признаку быть включенным в IV группу. Однако он содержит виртуозную танка, обыгрывающую слово акэ – «алый», а танка предыдущего эпизода тоже связана с цветом, ибо в ней имеются слова про – «цвет», сомэру – «красить». Таким образом, 4-й эпизод тоже оказывается в этой группе. 5–6-й даны выражают печаль разлуки, в 7-м рассказывается, как двое любящих расстались из-за ничтожного повода, в 8-м расставания не происходит, однако героиня складывает танка на тему разлуки, кроме того, сама ситуация напоминает ситуацию предыдущего эпизода и служит примером такого складывания отношений, которые могут привести к разрыву. 9-й и 10-й даны выражают печаль разлуки. 11-й эпизод включен в данную группу, так как в 13-м дане будет говориться о печали по поводу смерти Тосико, одной из героинь 11-го дана. 10-й дан оказывается в этой группе потому, что в нем речь идет о том, как с некоей дамой завязал отношения кавалер – главный герой предыдущего, 11-го дана. При этом к концу группы в данах появляется все больше элементов повествований о любви и завязывании отношений, что подготавливает начало II группы – «любовь».
Читать дальше