А. Долинин - Владимир Набоков - pro et contra T2

Nabokov V. Laughter in the Dark. New York, 1989. P. 33. В дальнейшем цитаты на английском по этому изданию приводятся с указанием страниц в тексте. В пер. А. Люксембурга: «Вот билет в партер на Вагнера, уверен, опера вам понравится» ( Набоков В. Собр. соч. американского периода: В 5 т. СПб., 1997. С. 411. В дальнейшем цитаты из перевода английского варианта романа будут приводиться по этому изданию с указанием страниц в тексте).

Букс Н . Эшафот в хрустальном дворце. С. 91–93.

Eisner L. H. L'écran démoniaque. Ramsay. France, 1981.

Poirier A. L'expressionnisme et la musique. Fayard. France, 1995. P. 102.

Наблюдение сделано мной впервые в статье: Букс Н. Волшебный фонарь или камера обскура. Кинороман В. Набокова // Cahiers du Monde russe et soviétique. 1992. XXXIII (2–3). Avril-septembre. P. 181–206.

Набоков В. Романы. Рассказы. Эссе. С. 229–230.

Набоков В. Защита Лужина. Анн Арбор, 1979. С. 139.

Набоков В. Отчаяние. Анн Арбор, 1978. С. 156.

Набоков В. Приглашение на казнь. Анн Арбор, 1979. С. 42.

Набоков В. Приглашение на казнь. 1979. С. 80.

На русской почве в начале XIX в. гофмановский сюжет автомата получил широкое распространение, от «Пагубных последствий необузданного воображения» Антония Погорельского до «Вальтера Эйзенберга» К. Аксакова, где реальную девушку принимают за куклу. Особое развитие он получил в творчества В. Ф. Одоевского. В его цикле «Пестрые сказки» мотив кукольного царства является сквозным, а героями двух последних сказок оказываются девушка, превращенная в куклу («Сказка о том, как опасно гулять девушкам по Невскому проспекту»), и деревянная кукла Кивакель («Та же сказка, только наизворот»). Генетически этот мотив восходит к мифологическому образу оживающей статуи.

В первую очередь, тут можно вспомнить Гоголя и Салтыкова-Щедрина, творчеству которого посвящена работа Василия Гиппиуса «Люди и куклы в сатире Салтыкова-Щедрина» (Пермь, 1927), где Гиппиус связывает использование кукольных сюжетов с типично романтическими мотивами «омертвления живого» и «оживления мертвого». Набоков мог быть знаком с работой В. Гиппиуса.

3Например, в достаточно эпигонском произведении П. Чаянова «История парикмахерской куклы».

Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 4. С. 6. Далее ссылки на это издание — в тексте.

См. об арлекинаде: Некрылова А. Ф. Русские народные городские праздники, увеселения и зрелища. Конец XVIII — начало XX века. Л., 1988. С. 162, 88.

Медвежья комедия (популярное в народе ярмарочное увеселение) породила также огромное количество деревянных фигурок медведей (с молотом и без, настоящих «образцов кустарного искусства». См. об этом: Некрылова А. Ф. Русские народные городские праздники, увеселения и зрелища. С. 39–59.

Некрылова А. Ф. Русские народные городские праздники, увеселения и зрелища. С. 78.

Балаганная пара представляла собой кукол, которые были закреплены на одной опоре и всегда появлялись вместе.

Характерна полемическая заостренность имен по отношению к роману Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание».

Различных статуй, кстати, много и в «Приглашении на казнь», причем в очень уродливом и гротескном варианте.

Автомат оказывается испорченным, и навеки испорченной теперь окажется жизнь героя, а голые, висячие ножки марионеток в финале превратятся в ноги самого Лужина, которые так же беспомощно будут висеть в окне.

Характерно, что сурдинка также является механическим устройством, изменяющим силу звука голоса и, возможно, его тембр.

Окон, а также других стеклянных преград (как и стихии стекла) в романе много. Например, светящиеся стеклянные двери в шахматном кафе, где возникает почти балаганный вертлявый голос, объявляющий перерыв.

Так манекеном в цилиндре назван один из любимейших книжных героев лужинского детства Филеас Фогг.

Кроме того, во время блужданий Лужина после партии его ноги начинают превращаться в основание шахматной фигуры.