Владимир Гопман - Любил ли фантастику Шолом-Алейхем? (сборник)

Жюля Верна высоко ценили писатели самых разных школ и направлений.

Л. Н. Толстой любил читать своим детям вслух романы французского писателя. Сам иллюстрировал роман «Вокруг света в восемьдесят дней». Один из сыновей, Илья Львович, спустя много лет вспоминал: «…Он приготовлял к вечеру подходящие рисунки, и они были настолько интересны, что нравились нам гораздо больше, чем те иллюстрации, что были в остальных книгах…»

Сам Толстой 1891 г. в беседе с физиком А. В. Цингером сказал: «Романы Жюля Верна превосходны! Я читал их совсем взрослым, и все-таки, помню, они меня восхищали. В построении интригующей, захватывающей фабулы он удивительный мастер. А послушали бы вы, с каким восторгом о нем отзывается Тургенев! Я не помню, чтобы он кем-нибудь так восхищался, как Жюлем Верном!»

А вот оценка писателя, данная Жорж Санд: «У Вас восхитительный талант и сердце, способное еще больше его возвысить».

О своей признательности Жюлю Верну говорили многие отечественные ученые.

К. Э. Циолковский: «Стремление к космическим путешествиям заложено во мне известным фантазером Жюлем Верном. Он пробудил работу мозга в этом направлении».

В. А. Обручев: «В качестве примера я могу сказать, что сделался путешественником и исследователем Азии благодаря чтению романов Жюля Верна».

Д. И. Менделеев называл Жюля Верна «научным гением».

О благодарности Жюлю Верну говорили основатель современной аэромеханики Н. Е. Жуковский, И. А. Ефремов, французский спелеолог Норберт Кастере, бразильский авиатор и строитель дирижаблей Сантос-Дюмон, путешественник Фритьоф Нансен, изобретатель радиосвязи Маркони, исследователь моря Огюст Пикар, вулканолог Гарун Тазиев.

Вот что писал Е. П. Брандис о судьбе книг Жюль Верна: «Придуманные Жюлем Верном машины теперь кажутся допотопными. Устарели его научные идеи. Нуждаются в серьезных поправках даже географические описания. <���…> В мире произошло столько изменений, наука достигла такого могущества, что в книгах великого фантаста почти уже нечему удивляться. Но слава Жюля Верна не потускнела со временем. <���…> Не стареют и не обесцениваются герои “Необыкновенных путешествий”, их отвага, дерзания, подвиг. И не в том его главная заслуга, что он предвидел подводный корабль, авиацию, звуковое кино, дальнобойную артиллерию и т. д., а в том, что сумел найти нового положительного героя, воплотившего в себе многие черты человека завтрашнего дня. <���…> Не умирает живая душа героев “Необыкновенных путешествий”!» [271]

Жизнь Жюля Верна была лишена ярких, примечательных событий. Однако читатели его книг думали иначе, убежденные, что писатель описывает в своих книгах то, что ему довелось пережить самому. О Жюле Верне ходило много выдумок. Говорили, например, что его имя – псевдоним, за которым скрывается группа литераторов, т. к. одному человеку не по силам написать столько книг такой разнообразной тематики.

Сам Жюль Верн относился к слухам, ходившим о нем, с юмором. О себе, о своей жизни говорить он не любил – в том числе не любил говорить, сколько ему лет. Это никому не интересно, заявлял он, даже мне самому!

Суть жизни Жюля Верна составляла работа. Как он сказал в одном интервью, «Труд для меня – источник единственного и подлинно счастья… Это моя жизненная функция. Как только кончаю очередную книгу, я чувствую себя несчастным и не нахожу покоя до тех пор, пока не начну следующую. Праздность является для меня пыткой».

Увы, поддержки и помощи он не находил ни у кого из домашних. В 1857 г. он женился на Онорине Анне Эбе, у которой были две дочери от первого брака. Довольно скоро Жюль Верн понял, насколько далека была от его интересов Онорина и тем более ее дочери – существа ограниченные и меркантильные, не понимавшие – да и не способные понять, – чем он жил. Родившийся сын Мишель не стал радостью для отца. Воспитанием мальчика занималась Онорина, и тот вырос эгоистом до мозга костей, интересующимся лишь собственной персоной.

Не складывались у Жюля Верна отношения с женским полом в жизни, не получались у него и героини. Об этом точно написал в своей книге внук писателя Жан Жюль-Верн: «Романы Жюля. Верна – это не романы о любви. Их главный предмет – борьба человека с природой, и потому любовь в них может занимать только второстепенное место» [272] .

Сам писатель к этой проблеме относился с печальной иронией: «Ах, если бы я мог сунуть туда несколько адюльтеров, мне было бы гораздо легче! Если бы руки у меня были развязаны, как у Дюма, я бы над двадцатью книгами трудился бы меньше, чем над четырьмя своими» [273] .