Игорь Ефимов - Джон Чивер

БАС.Годы депрессии были унылой порой для Чивера. Рассказы не печатали, мелкие рецензии приносили гроши. Он мог бы умереть от голода в Нью-Йорке, если бы брат не подбрасывал ему по десять долларов в неделю. Другим спасительным поплавком оказался Яддо — Дом творчества для писателей, композиторов и художников, находившийся вблизи города Саратога. Директриса этого приюта для бедных муз ценила Чивера и старалась продлить его визиты. Но он часто искушал ее терпение: купался в бассейне голым, выпивал, заводил любовные связи, удирал в город на ипподром и спускал на скачках последние деньги.

ТЕНОР.Одна из его возлюбленных вспоминала потом, что в его отношении к женщинам чувствовалась двойственность: с одной стороны, он жаждал их страстно, с другой стороны, тяготился своей зависимостью от этого влечения. Другая подруга навещала его в Вашингтоне и как только входила в квартиру, он тянул ее на диван, и через пять минут все бывало кончено. После этого утоленный Чивер отпускал девушку искать в городе других развлечений. Сам же впоследствии писал в дневнике: «Я хотел жениться почти на каждой девушке, с которой переспал. Я хотел жениться и иметь сыновей и дом, и я категорически отрицаю, что мною двигал только страх разоблачения, страх, что моя бисексуальность выплывет на свет».

БАС.В конце жизни Чивер написал роман «Фальконер», в котором гомосексуальная любовь была описана страстно и убедительно. Большой вопросительный знак неизбежно вырастал в голове каждого читателя. Корреспондентка журнала «Ньюсуик» (между прочим, дочь Чивера) спросила его напрямую: «Были в вашей жизни случаи гомосексуальных отношений?» После некоторой паузы он сказал: «Да, таких случаев было немало — в возрасте от девяти до одиннадцати лет». Действительно, он любил шокировать знакомых рассказами о том, как они с одноклассником упоенно мастурбировали друг друга. Но после посмертного опубликования его дневников выяснилось, что эпизоды любовных отношений с мужчинами имели место на протяжении всей его жизни.

ТЕНОР.Встреча Чивера с будущей женой произошла в лифте. Мэри Винтериц работала секретаршей в заочной школе для начинающих литераторов, которая располагалась на том же этаже, что и контора литературного агента Чивера. Ее сердце было отзывчиво на чужие несчастья, а молодой человек, оказавшийся перед ней, явно заслуживал сострадания: исхудавший, нервный и такой низкорослый, что рукава его пиджака закрывали кисти рук. Они начали встречаться, и вскоре обнаружили много общего: оба считали себя нежеланными детьми, оба знали что такое бедность и одиночество, оба были страстными книгочеями с детства. Мэри снимала маленькую комнатенку, и, как она рассказывала впоследствии, Чивер попросту незаметно вселился туда. Доступа к кухне у них не было, и Мэри жарила бараньи ребрышки на электрической плитке и варила горошек в кофейнике.

БАС.Они поженились в марте 1941 года. Саркастичный Чивер писал в дневнике, что настроению невесты подошла бы слегка видоизмененная подвенечная клятва: «Я снисхожу до того, чтобы принять тебя в качестве законного мужа». В декабре Америка вступила во Вторую мировую войну, и вскоре начинающий писатель Джон Чивер был превращен в начинающего солдата. Недостаток образования и низкий коэффициент интеллекта не позволили ему подняться по лестнице чинов. Долгое время он оставался рядовым, и его жалованье в военном лагере было мизерным. Зато ему повезло: он был переведен в войска связи. Здесь его сослуживцами оказались такие литераторы, как Ирвин Шоу и Уильям Сароян. А 22-й пехотный полк, в котором Чивер служил до перевода, в 1944 году понес тяжелые потери при высадке в Нормандии и в последовавших боях на полях Европы.

ТЕНОР.Перевод в войска связи не был случайным. В 1943 году издательство «Рэндом Хауз» выпустило первый сборник рассказов Джона Чивера «Как живут некоторые люди». Друзья уговорили влиятельного офицера в Вашингтоне прочесть его. Книга произвела такое сильное впечатление на майора Шпигельгласса, что он нажал на нужные пружины, и соответствующий приказ был отправлен в штаб 22-го полка. В том же году Мэри родила дочь Сьюзен, и счастливый отец чувствовал себя на седьмом небе. Только весной 1945 года ветры войны унесли его на Тихоокеанский фронт военных действий. Он видел истощенных жителей Манилы, бродящих среди разрушенных домов, неубранные трупы, бумажные японские деньги, плавающие в лужах, однако в настоящих боях участвовать ему не довелось.