Юрий Штеренберг - Истории, связанные одной жизнью

В 1939 Инна сдавала вступительные экзамены в Мединститут, мама не хотела ее оставлять одну, и меня решили отправить в пионерский лагерь. Лагерь “Медсантруд” для детей сотрудников медицинских учреждений города снимал помещение школы в поселке Джубга Краснодарского края. Ехали мы поездом до Туапсе, а от Туапсе до места – морем, на катере.

Море было неспокойным, и многих, в том числе меня, укачало. После этого на долгие годы я был уверен, что подвержен морской болезни. Впечатлений от пребывания в лагере было немало. Главным же для меня обстоятельством было то, что я впервые, если не считать один день в упомянутом детском саду, оказался один, без родителей. В этом было и что-то значительное, и что-то грустное. Поэтому можно представить мою радость, когда неожиданно в нашем лагере появился все тот же Соломон, который работал в это время завхозом в пионерском лагере в Архипо-Осиповке, в нескольких десятках километров от нас. Он не только меня разыскал, но и притащил большой брусок сплющенных соевых конфет “Кавказские”. Моя жена знает, что всю жизнь моими самыми любимыми были, да и остались поныне, именно эти конфеты. Запомнились также утренняя побудка горниста, походы в горы, переход через ущелье по висячему выскакивающему из-под ног мостику.

Летом 1940 года маме предложили открыть зубоврачебный кабинет в станице Усть-Быстрянка, расположенной на берегу Северного (Северского) Донца. Мама решила совместить необходимое с полезным и взяла с собой нас с Инной. Отдых получился замечательным. Тишина, зеленая, богатая фруктами и овощами, казацкая станица, я там впервые сел на лошадь и впервые с нее упал, чистейшая прозрачная речка и. хорошее настроение молодых здоровых людей. Лодка и рыбная ловля. Левый берег Донца был каменистым и крутым, и я там научился не бояться нырять вниз головой со значительной высоты. И незабываемая полуденная сиеста – отдых в тенистом саду.

Запомнилось одно событие – наша поездка в колхоз за медом, сметаной и фруктами. Мы переправились на общественной лодке на другую сторону реки и прошли по полям один-два километра. Все было спокойно и хорошо. Однако на обратном пути погода резко испортилась, подул ветер, пошел дождь. А когда мы подошли к реке, то увидели, что она, как в сказке Пушкина, не на шутку разбушевалась. Общественная лодка находилась на нужной для нас стороне реки. Но по реке ходили большие волны выше борта нашей лодки, сильный ветер и, к тому же, уже смеркалось. Никого ни на этой стороне, ни на той. Что делать? Ждать? Кого и сколько? И я предложил: поехали. То, что предложил я, мальчишка четырнадцати лет, в этом ничего удивительного не было, но то, что мои взрослые спутницы не побоялись и согласились – это уже потом, когда я мысленно восстанавливал ситуацию, вызывало удивление. Должен сказать, что я, понимая серьезность ситуации, все делал вполне правильно. Я поставил лодку носом против волны и как можно спокойно, но это мне стоило больших усилий, подгребал к противоположному берегу. Нас качало, волны доходили до кромки борта, но вода в лодку не попадала. Нас отнесло довольно далеко от места стоянки лодки, но все было благополучно. А что, если…

Возвращаюсь по времени немного назад. В 1934 я пошел в школу. Мне было уже “далеко” за 8 – восемь с половиной. Семилеток тогда в первый класс не принимали, а в “нулевку” – подготовительный класс – родители меня благоразумно не отдали, хотя мой товарищ Сеня все же туда угодил. Мы немного “заотдыхались” в Горячем Ключе и вернулись в Ростов только в конце сентября, когда занятия в школе уже шли почти месяц.

Я не был на первом уроке, но все равно впечатление от знакомства со школой запомнил. Запомнил и значительную часть соучеников, с которыми мне пришлось проучится семь довоенных лет 2 2 Некоторые запомнились по имени и фамилии, другие – только по фамилии. Перечислю их здесь – а вдруг кто-либо из них жив и случайно увидит эти записки. Арыхов Федя, Борисенко Катя, Булянская Галя, Гарби Глеб, Дзюба (она), Дорохин, Дудников Володя, Зайчикова Лина, Лебанидзе (она), Мамаева, Назаров, Овсянников Илья, Осокин Витя, Пшеничникова, Половец Искра, Проэктор Люся, Пелюх Феликс, Сатуновский Гриша, Тилес Миша, Фиранер Сеня, Цырлина Лиля, Хачик (он). Судьба большинства мне не известна. С Линой и Феликсом мы активно встречались в период моего студенчества, кое-что о моих друзьях Глебе, Грише, Мише и Сене я уже говорил или буду говорить. Известно, что Люся Проэктор была расстреляна немцами в Ростове. . Школа наша размещалась на краю самого большого в Ростове рынка, или как говорят на юге – базара. Место достаточно бойкое, базарное, особенно весной, когда начинали функционировать карусели и другие аттракционы, и все мысли учеников были сосредоточены на то, как бы “проканать” – проскочить на аттракцион бесплатно. Но наружная базарная обстановка ни в коей мере не отражалась на учебном процессе и порядке, царившем в школе.