Юрий Штеренберг - Истории, связанные одной жизнью

Со звучащими в голове стихами Чуковского “Как я рад.” прибываю в Ленинград. Поневоле вспоминается, что за одиннадцать лет это уже третье мое появление в Ленинграде, когда жизнь как бы надо начинать сначала. Потому что опять крутой поворот, опять проблема с жильем и не только с жильем.

С другой стороны, как насыщены были эти одиннадцать лет, и какое счастье, что они у меня были. Наверно, именно поэтому у меня хорошее настроение и, если хотите, уверенность, что все и дальше будет (хотел сказать, хорошо, но уже в то время начало широко использоваться одно ничего не значащее слово) нормально. А пока я с вокзала направился к Саше Фуксману. Сеня к этому времени был женат и жил с молодой женой в своей, мне хорошо знакомой комнате на Мичуринской улице, рядом с мечетью. Раиса Федоровна вдвоем со своей домработницей, Варварой Ильиничной, занимала двухкомнатную, большую по тем временам, квартиру метров под пятьдесят. Однако у меня даже мысль не возникала о том, чтобы еще раз воспользоваться ее гостеприимством. Саше я написал из Ростова письмо, и он без промедления пригласил меня пожить у него столько, сколько будет нужно. Что ж, придется опять окунуться в холостяцкую жизнь и с тем же самым компаньоном, компаньоном на любителя.

Надо продолжить и, к сожалению, завершить рассказ о Саше Фуксмане. Чудаки украшают мир. Мало кто не слышал это утверждение, но далеко не каждому пришлось соприкасаться с ними, как правило, не очень счастливыми людьми. Саша безусловно относился к этим людям.

Этот рассказ не простой и совсем не веселый, хотя, если заговорить о Саше с любым из тех, кто его знал, то первой реакцией у этого человека будет улыбка. Да, Саша был необычным, непохожим на других человеком. Он был доброжелательным, цельным и наивным. Как правило, все, что ему говорили, он воспринимал всерьез. Именно поэтому он постоянно был объектом шуток и розыгрышей студенческой братии. Но зато ни один студент до него и не один студент после него не удостоился той чести, которой удостоился Саша. Почти что все время нашей учебы в Ленинграде, по крайней мере последние три года, улица, на которой находились и общежитие и институт, официально имеющая название проспект Гастелло, всеми студентами и многими преподавателями, называлась проспектом Фуксмана, имени маленького, щупленького еврея с одним стеклянным глазом. Кстати, это трудно себе представить, но Саша потерял глаз во время детских игр с каким-то самопалом.

В Ташкенте он был не очень заметным студентом. Мы впервые услышали о нем после того, как наш предприимчивый товарищ по комнате, Фима Сендерович, решил сэкономить свои учебные усилия и присвоить чужой чертеж, заменив фамилию автора на свою. При этом он захотел получить оценку повыше и украл на кафедре чертеж получше. Но он перестарался и взял чертеж, предназначенный, как образцовый, на выставку. Это был чертеж Саши Фуксмана. Фима назад это произведение искусства не потащил, но и воспользоваться им побоялся.

В поезде во время переезда из Ташкента в Ленинград Саша обратил на себя внимание всего вагона тем, что устраивал профилактическую процедуру против сыпного тифа: он обнажался по пояс и посыпал себя пиретрумом для отпугивания вшей. Пиретрум хорошо задерживался на его теле, так как спина, грудь и живот были покрыты густой и кудрявой шерстью. Именно тогда он подружился с Андреем Чефрановым, с которым прожил в одной комнате в общежитии все четыре ленинградских года. В этих записках я привожу кое-что и из воспоминаний Андрея.

Студенты, как я уже писал, питались всем, что им удавалось достать. У Саши же эта проблема решалась на научной основе. По его расчетам, наибольшим отношением количества калорий к стоимости продукта обладал яичный порошок, которым в то время нас обильно снабжала Америка. Ребята с интересом наблюдали за его трапезой: в кружку с холодной водой насыпалось две ложки яичного порошка, и после перемешивания эта бурда с аппетитом поедалась. Саша был сыт, бодр и весел.

Однажды я был свидетелем очередного розыгрыша. Двое в Сашиной комнате сели играть в карты в “очко”, якобы на деньги с явным расчетом на то, что Саша обратит на них внимание. Так и получилось. Очень быстро один из них начал крупно “выигрывать”. Саша забеспокоился: “Ребята, может быть, хватит”. Но, куда там. “Проигрывавший” начал занимать деньги у соседей и тут же их спускать. “Как тебе не стыдно, ведь ты обираешь своего же товарища”. Деньги кончились, и тут на кон было выставлено самое дорогое студенческое достояние – хлебная карточка. Больше Саша терпеть не мог: “Ты – подлец, ты – негодяй, немедленно верни все, что ты награбил, я не могу тебя видеть и не смогу жить с тобой в одной комнате.”