Юрий Штеренберг - Истории, связанные одной жизнью

Как и в первый свой приезд в Ленинград, я с вокзала направился на улицу Правды, к дяде Саше. Мне опять была предложена койка, на этот раз до нахождения жилья в частном секторе. Я понял так, что месяц меня могут потерпеть. Я думаю, что пояснений о том, кто был главный в их семье, не требуется.

С некоторым замиранием сердца я направился в НИИ – Суворовский проспект… Но мои опасения оказались напрасными: меня встретили по-деловому, и после короткой беседы начальник отдела кадров НИИ-49 пригласил для встречи со мной одного старшего научного сотрудника: “Вам с ним скучать не придется”. По понятным причинам я не стал выяснять у начальника, почему у него изменилось отношение ко мне. Старшим научным сотрудником оказался Григорий Львович Рабкин. Наша встреча с Григорием Львовичем заняла недолго, около получаса, но, как оказалось, с перерывами она длилась больше двадцати пяти лет.

А пока меня поместили в читальный зал библиотеки, где вместе со мной в ожидании результатов дополнительной проверки благонадежности сидело еще несколько человек. В том числе моя будущая сотрудница, доброжелательная и симпатичная женщина, Нина Яковлевна Третьякова. Важным результатом этого “сидения”, которое длилось около месяца, явилось то, что я тщательнейшим образом проштудировал замечательную книжку американских авторов Лауэра, Лесника и Мадсона “Основы теории сервомеханизмов”. Эта книга удивительно просто описывала сложные процессы автоматического управления и явилась хорошим фундаментом для моей последующей работы. После завершения процедуры проверки моих анкетных данных Особым отделом, я оказался в лаборатории Николая Николаевича Свиридова, которая занималась в то время вопросами координации разработки системы управления БСУ (береговой системы управления) крылатой ракеты “Шторм”.

Григорий Львович был одним из очень немногих в то время сотрудников института, имевших ученую степень кандидата технических наук, и поэтому его группе было поручено проведение теоретической оценки устойчивости и точности создаваемой системы. И со свойственной ему в то время энергией он взялся за эту проблему, с которой в последующие годы едва справлялось специально созданное отделение, численность которого в десятки раз превышала численность группы Рабки-на. Не говоря даже о том, что в составе этого отделения работало примерно двадцать кандидатов наук технических и физикоматематических и имелся колоссальный по тем временам парк вычислительных и моделирующих систем. А у Григория Львовича была группа теоретиков-вычислителей, группа клавишных вычислительных машин, попросту – арифмометров, обслуживающая вычислителей, и два или три техника, которые собирали нечто, называемое моделирующим стендом.

Я был ориентирован на то, чтобы возглавить работы на моделирующем стенде. Но, помимо этого, я был подключен и к расчетам, что, честно говоря, было интересно. Хотя главным моим инструментом в то время была логарифмическая линейка. Так что направление и характер моей работы определились.

Найти отдельную комнату для жилья оказалось не очень простой задачей, несмотря на то, что на улице Маклина, на площадке недалеко от Садовой улицы, которая кем-то и когда-то была выделена для этой цели, всегда стояли люди – и ищущие и предлагающие. Для того чтобы снять комнату, необходимо, естественно, совпадение некоторых условий. Необходимо, с одной стороны, для съемщика, чтобы был подходящий район, умеренная цена, комната, пригодная для жилья, хозяева не алкоголики, согласие хозяина на прописку жильца. Со стороны сдатчика необходимо, чтобы внешний вид съемщика вызывал доверие, а может быть, даже симпатию, чтобы ему не требовалась прописка, чтобы оплата была сделана за несколько месяцев вперед, и другие требования, которые могли быть самыми необычными. Поэтому я ходил на улицу Маклина и неделю, и две и, кажется, три. Два раза вроде все совпало, но в последний момент выяснялось, что хозяйка и не думает освобождать комнату и что она совсем не возражает жить вместе.

Наконец, одна молодая женщина сама подошла ко мне и предложила мне отдельную комнату в двухкомнатной квартире, в которой она жила вдвоем с матерью, в Смольнинском районе, то есть недалеко от института, с пропиской, за 200 рублей в месяц. Мы с ней, звали ее Катя, сразу поехали на Херсонскую улицу, я познакомился с ее мамой, мы друг другу понравились, и я без промедления отправился за своими вещами – все за тем же чемоданчиком.