Владимир Стасов - По поводу концертов г-жи Олениной-д'Альгейм

После четырех концертов, данных недавно, в ноябре и декабре, г-жою Олениной-д'Альгейм в Москве, один из лучших московских музыкальных критиков, некто R., писал на днях в московской немецкой газете (№ 302): «Г-же Олениной-д'Альгейм удалось создать вокруг себя, у нас в Москве, целую толпу воодушевленных прихожан; с каждым концертом все более и более растет эта толпа прихожан, и недалек тот день, когда только люди с допотопными понятиями будут способны отмахиваться от волшебства ее пения». В Петербурге — таких «допотопных» еще немало, да вдобавок они все тщательно обернуты в итальянские пластыри и припарки. Скоро ли их проймет чистый воздух и светлое солнце?!

Однако нельзя сказать, чтобы Петербург так-таки уж совсем был теперь безнадежен. Он понемножку тоже дышит и понимает, что такое талант и талантливость, и в числе истинно талантливых художников понимает иногда г-жу Оленину-д'Альгейм и ее глубокозначительную деятельность. В первом ее концерте, 6 декабря, началось у публики с какого-то мороза и озноба. Но потом пошла потихоньку, понемножку — благодатная оттепель. Множество людей стало оживать, К концу вечера — в зале Кредитного общества все более водворялась весна, потом лето. Сердца заговорили, души раскрылись, как свежие бутоны у цветов, глаза засияли, груди ярко вздохнули. Наша удивительная учительница победила. Она праздновала триумф, перед нею поднималась могучая волна восторга и энтузиазма.

Еще бы такому счастью не случиться, когда талантливые уста ее с таким вдохновением произносили, страстно, шопотом, чудесные слова в похоронной песне Бетховена (никем теперь незнаемой, всеми теперь позабытой): «Когда я еще была жива, разве ты думал обо мне, — разве ты думал?..» Какая тут сияла красота поэзии, какая сила страсти! Еще бы душе не проснуться у всех, у самых равнодушных, у самых заскорузлых, у самых прозаиков, когда несравненная русская певица повторяла с огненным упоением великие музыкальные слова великого Франца Шуберта: «Тебе мое сердце, тебе мое сердце, и навеки — навсегда!..» (романс «Ungeduld»). Еще бы всем слушателям в тот вечер не быть глубоко потрясенными, когда г-жа Оленина-д'Альгейм, сама до глубины души потрясенная, произносила мрачные, трагические слова того же Франца Шуберта, в его чудесной картине влюбленного юноши, произносящего свое завещание: «И когда меня не будет, похороните меня в могиле из зеленого дерна, — моя возлюбленная так любит зеленый цвет!.. Не ставьте надо мною черного креста, не кладите на нее веселых цветов, моя возлюбленная так любит зеленый цвет!..» («Die liebe Farbe»). И много было в исполнении г-жи Олениной-д'Альгейм еще других вдохновенных музыкальных речей и воплей души, то мрачных, то светлых и сияющих, созданных гением Шуберта, Листа, Шумана и их великих товарищей, которыми так счастлива Западная Европа, но которых едва ли кто у нас знает и повторяет, кроме г-жи Олениной-д'Альгейм, этой нашей великолепной просветительницы.

Второй (и последний) концерт этой неоцененной певицы будет составлен из романсов и песен все только новых русских композиторов. Эти романсы и песни — по большей части все изумительно талантливы и оригинальны; особенно новы и оригинальны здесь создания Мусоргского (его «Детская»), совершенно единственные во всей музыкальной литературе. От этого их всего меньше знают, уважают и исполняют повсюду в России и дома, и в концерте. Однако пора бы всем у нас и проснуться, пора бы что-нибудь понимать в своих собственных бриллиантах, изумрудах и жемчугах — благо теперь такая богатая оказия для того есть.

1902 г.

«ПО ПОВОДУ КОНЦЕРТОВ Г-ЖИ ОЛЕНИНОЙ-Д'АЛЬГЕЙМ». Напечатана впервые в 1902 году («Новости и биржевая газета», И декабря, № 341).

Концертам М. А. Олениной-д'Альгейм Стасов посвятил несколько статей: «Кто одолеет?», «Счеты», «По поводу концертов г-жи Олениной-д'Альгейм», «Концерты г-жи Олениной-д'Альгейм в Москве и Петербурге» («Новости», 1902, 17 января, 4 апреля и 11 декабря, No№ 17, 93 и 341; 1903, 16 декабря, № 346).

Такой многократный отклик на выступления этой артистки обусловлен не только ее исключительным мастерством, но, прежде всего, «созвучностью» ее творческих интересов установкам новой русской музыкальной школы.

Мария Алексеевна Оленина-д'Альгейм (род. в 1869) была выдающейся русской камерной певицей (меццо-сопрано). По словам Римского-Корсакова, была певицей без голоса, но «великой художницей»; по мнению Кюи, «Петербург слышал певиц с более сильным, пожалуй, более красивым голосом, с более совершенной, хотя и совсем не нужной колоратурой, но более талантливую — никогда!» (В. В. Ястребцев. Воспоминания о Н. А. Римском-Корсакове. Запись 15 декабря 1901 г., рукопись; Стасов. «Кто одолеет?» — «Новости и биржевая газета», 1902, 17 января, № 17). Ее исполнение отличалось выразительностью, большим вкусом, разнообразием трактовки, преобладанием драматической декламации. Она пела на четырех языках; репертуар ее был колоссален.

Читать дальше