Юлия Тупикова - Мулк Радж Ананд - Лауреат Международной премии мира

События этого периода нашли свое отражение в романе «Кули». Ананд показал усиление эксплуатации рабочих хозяевами предприятий, увеличение безработицы, нарастание протеста бомбейского пролетариата, вылившегося в стачку. Обращение к такой значительной и важной теме — большая заслуга писателя.

На примере героя романа писатель вновь доказывает, что бедность или богатство зависят не от принадлежности к той или иной касте, а от места на социальной лестнице.

Герой романа «Кули» Муну рожден в одной из «высших» каст — «кшатриев». Однако происхождение не дает ему не только благополучия, но даже возможности найти работу и постоянный заработок, обеспечивающий хоть сколько-нибудь сносную жизнь. Родители Муну, крестьяне, умерли, разоренные непомерными налогами, и Муну пришлось испытать горькую судьбу кули. Вначале он становится слугой в доме мелкого индийского чиновника, затем рабочим на фабрике. Потеряв и эту работу, он перебивается, как и другие кули, случайным заработком; становится рикшей и, наконец, изнуренный непосильным трудом, заболевает туберкулезом и умирает в юном возрасте.

Муну некоторое время питал еще иллюзии относительно своего «высокого» происхождения и мечтал, что все его несчастья пройдут и он станет «настоящим сахибом». Но жизнь разрушила его надежды. Среди своих, таких же бедных, как и он сам, товарищей Муну встречал выходцев из разных каст.

«Я кшатрий, и я беден, — думает Муну, — и Барма, брахман, тоже слуга, потому что беден». И Муну делает вывод: «Нет, каста не играет роли… на свете, видимо, существует только два рода людей: богатые и бедные».

Писатель показывает, что на место кастового деления приходит не менее жестокое и неумолимое социальное деление капиталистического общества, что капитализм разрушает кастовые перегородки. Один из героев, рикша Мохан, говорит про англичан: «Ведь у них кастовое деление еще строже, чем у нас. И женщина, муж которой получает пятьсот рупий, смотрит сверху вниз на ту, чей муж получает триста».

История одного из героев романа, мелкого предпринимателя Прабхи Диала, который «выбился в люди» из кули и которого жестокая капиталистическая конкуренция отбрасывает обратно на «дно» общества, — свидетельство того, как трудно для кули изменить свою судьбу при существующем социальном строе.

Однако вопрос о касте не является центральным в романе «Кули». Роман посвящен вопросам жизни и борьбы индийского пролетариата и полупролетариата и представляет собой широкое полотно жизни Индии конца 20‑х годов.

Писатель, хотя и несколько бегло, показывает жизнь в различных городах — полуфеодальном Шам-Нагаре, в Даулатпуре, где только начала развиваться легкая промышленность, в пролетарском Бомбее и чиновничьей Симле — городе-курорте.

С большой силой художника-реалиста писатель изображает жизнь трудящихся масс Индии того времени — бесприютных кули, умирающих от непосильного труда рикшей, рабочих на фабриках и их искалеченных на производстве детей.

Почти с документальной точностью Ананд описывает каторжные условия труда индийского пролетариата. Работать приходилось по 12 и больше часов в сутки, а питаться рабочие имели возможность один-два раза в день; заработка не хватало: за каждый пустяк с них брали штраф; мастерам нужно было давать комиссионные, чтобы не потерять работу; почти половина заработка уходила на оплату квартиры, которую сдавали те же хозяева фабрики. Квартиры представляли собой жалкие хижины, в которых за перегородками из тряпья ютилось несколько семей; иногда из-за недостатка места приходилось спать по очереди.

Еще хуже приходилось тем, кто не имел постоянной работы. Десятки тысяч поденщиков кули жили на улице; здесь они рождались и умирали. Вот как описывает Ананд вид одной из площадей Бомбея после окончания рабочего дня: «…вдоль широкой улицы, освещенной бледным светом редких газовых фонарей… лежали кули, едва прикрытые лохмотьями. Одни — подобрав под себя ноги, другие — уткнувшись лицом в скрещенные руки, иные распластались на животе, подсунув под голову свой узелок или сундучок; иные еще сидели по закоулкам на корточках, разговаривая, или на ступеньках лавок, тесно сбившись в кружок. Иные же забылись сном, подобным смерти, прерываемым только тяжкими вздохами…

Вдруг острый, душераздирающий крик… Невдалеке тело какого-то кули с тупым звуком грохнулось оземь и скатилось по ступенькам крыльца, подгоняемое пинками сторожа, видимо, вознамерившегося запереть железную дверь, предохранявшую дом его хозяина от воров. Кругом застонали, завздыхали, зашептались…»