Татьяна Москвина - Страус – птица русская (сборник)

Но положимся на всеисцеляющее время… Может быть, «раскол по башне» станет уроком для работников культуры и приучит их следить за репутацией, не поддаваться на посулы тех, кто им не друг на самом деле, а лютый враг. Может быть, шизофреническая ситуация в сознании Петербурга, когда Москвина оказалась против Москвиной, сгладится, отболит, исчезнет. Может быть, как поется в романсе, «минует печальное время, мы снова обнимем друг друга»! Но это произойдет не раньше, чем идея мерзопакостной башни – памятника беспримерному в мировой истории воровству! – навсегда улетучится с трагических берегов Невы.

Разговорам о том, что с городом на Неве «что-то не так», что он стал «великим городом с областной судьбой», уже почти четверть века. Но оглядываясь теперь туда, в перестроечный Ленинград, думаешь с русской тоской, обогащенной петербуржским синдромом: эх, пожить бы хоть денёк в виде культурного отдыха там, в «областной судьбе»!

Там детишки играли себе без присмотра на улицах, очищенных дворниками. Минимальная зарплата была 70 рублей, а квартплата – что-то смешное вроде 2 рублей. Медицина и образование были реально бесплатными. Русскую классику издавали тиражами в полмиллиона экземпляров. На эстрадах этого города пели Хиль и Пьеха, а в подполье – Гребенщиков, Цой и Кинчев. Дикция и речь ведущих были нормативными, то есть образцовыми. Тем более что Ленинградское телевидение вещало на всю страну. Да, тогдашнее начальство было чудовищным, а газеты – нечитаемыми, но как раз этот параметр «кодекса времени» ничуть не изменился…

(Ценили мы это? Разумеется, нет. Что мы были бы за люди, если бы умели ценить действительность! С ужасом предполагаю, не будем ли мы лет эдак через двадцать так же рыдать по бесконтрольному Интернету, частной собственности и свободным поездкам за границу?)

Что такое из себя представляет нынешний Санкт-Петербург, сказать трудно. Могу нарисовать разве такой образ-сравнение: представьте себе, что из белого лимузина вылезает господин во фраке с орхидеей в петлице, при этом он в грязных подштанниках, небритый, помятый и босиком. Этот господин одновременно плачет, ругается, декламирует стихи, просит милостыни и утверждает, что он из царской семьи, внук Ленина, гражданин мира и человек будущего… Во всяком случае, проклятие «областной судьбы» этот господин, конечно, преодолел. Скромная, расчетливая провинциальная жизнь явно не для него.

С 2003 года в Петербурге утрачен здравый смысл. Здесь возобладали дилетанты и прожектеры, аферисты и рвачи. В результате под безумные проекты нарыто котлованов на миллиарды, и ничего не построено, и не будет построено. Город лишился телевидения, и в этом традиционно обвиняют Москву. Но Москва ли виновата в том, что некие господа два раза с размахом обновляли вещание, а потом выяснилось, что оно по-прежнему никому не нужно, и вдобавок оказалось, что куда-то в лихорадке обновлений делась доля города в акциях Пятого канала?

Где эта доля? Где теперь архив Ленинградского телевидения? Кто персонально виноват в том, что здание на Чапыгина 6 стоит пустое?

Допустим, я это знаю, ну и что? Какая мне радость, если провидение будет медленно и долго наказывать этих корыстных гадин? Ведь наказание приходит так неспешно, что настигает совсем не тех людей, которые грешили. Пока там Высший суд разберет дело, пока оно поступит в Главное управление исполнения наказаний – глядишь, прошли годы, и божий пристав является не к бодрому грешнику, а к побитому молью старичку. «В таком-то году украл, предал? Вот вам по исполнительному листу рак желудка». А ему уже и так по законам физиологии положен рак желудка. В общем, никакого удовольствия.

Меня по роду занятий тревожат не пропавшие миллионы, а судьбы талантливых людей. Неважно у нас они складываются. Пропитаны одиночеством и горечью, окружены равнодушием. Вот прогремел на весь мир Эдуард Хиль со своим «Тро-ло-ло». Это забавный финт, но вспомним, что Хиль прославился здесь, в Ленинграде, где были возможности для старта эстрадного певца. Сейчас никаких таких возможностей нет. Меня часто приглашает на маленькие концерты певица Татьяна Долгополова (пять октав в диапазоне), а я стесняюсь идти – не могу помочь, не имею никаких выходов ни на радио Петербурга, ни на телевидение, нет никакого окна, куда я могла бы выкрикнуть: ребята, у нас сейчас есть потрясающая певица, бегите, слушайте, передавайте из уст в уста радостную весть о таланте…