Кац Святославович - История советской фантастики

После войны Борис Бенько — ведущий научный сотрудник королевской «семерки», его открытия, позднее оформленные в виде кандидатской и докторской диссертации, дали мощный толчок «Проекту-К». Однако сам Бенько всё более разочаровывается в проекте — не в технической стороне дела (тут как раз «свет в конце туннеля» виден), но в нравственной. В письме к сестре (май 1967 года) он откровенно признается: «Великолепная техника попадает в руки каннибалов. Для них Луна — просто еще один стратегически выгодный военный плацдарм. Иногда я даже рад, что нам еще далеко до запуска собственного „лунника“ с пассажирами и пилотами…» Примерно к тому же времени относятся и первые литературные опыты Бориса Бенько фантастические рассказы «Монреаль», «Крошка Енох», «Случай на гравилке» и другие, в которых причудливый мир Босха и Брейгеля был распластан на тусклой глади советских «конторских будней».

Исследователи полагают, что история, ставшая сюжетной канвой рассказа «Авангардист», действительно произошла с одним из знакомых автора, хотя и не закончилась так трагично, как в рассказе. По всей видимости, сюжет повести «До следующего раза!» (другу название — «Встреча») имел самое прямое отношение к реальности. Вероятно, это было самое нефантастическое произведение генерала Бенько. Судя по косвенным данным, в повести речь шла о попытке ГРУ организовать перехват в тропосфере одного из американских лунных «челноков» системы «Аполлон» с последующей его принудительной посадкой в Капустином Яру — в то время, как наш корабль-имитация должен быть взорваться якобы во время случайной аварии. Эксперты ЦРУ считают, что такой проект был действительно разработан уже в сентябре 1968 года и не исполнен только по причине его дороговизны и непредсказуемости последствий: никто не мог предугадать, как поведет себя ядерный реактор «челнока» в силовом поле, и никто не мог гарантировать, что пленный корабль не превратится в огромную атомную бомбу. Борис Бенько был одним из самых энергичных противников такой акции. Видимо, он и написал свое произведение, когда ему показалось, что план будет все-таки принят. Есть сведения, что к концу 70-х эта идея чуть не была снова реанимирована. Потому-то генерал Бенько и поспешил передать свое предупреждение, рассчитывая что в случае публикации повести на Западе замысел похищения будет считаться рассекреченным. Отчаянная попытка генерала не пропала даром: опасаясь огласки, ГРУ окончательно похоронило свой замысел.

К глубокому сожалению, «Повесть до следующего раза!» — вероятно, лучшее прозаическое произведение Бенько — постигла та же судьба, что и перевод Андрея Гамова: все тексты были то ли уничтожены, то ли утеряны в недрах КГБ. Разыскания, предпринятые в 1990 году издательством «Московский рабочий» при подготовке тома избранной прозы Бенько, успеха не имели. Сборник все-таки был, чисто символически, назван «До следующего раза!», но самого этого произведения, как нетрудно заметить, в книге нет…

Будучи талантливым ученым и даровитым писателем, Бенько чисто по-человечески был достаточно наивен. Он совсем не был похож на своего литературного «двойника» хладнокровного супермена генерала Ренько, героя шпионских романов англичанина Мартина Круса Смита «Парк Горького» и «Красная площадь», написанных по отдаленным мотивам реальных событий. В статье, опубликованной парижской «Русской мыслью» в связи с 70-летием со дня рождения генерала Бенько (май 1985), Аркадий Гинзбург писал: «Сейчас говорят о том, что Бенько был дилетантом во всех областях, кроме ракетостроения и литературного творчества. Мол, дилетанта в нем выдавало решительно все — от выбранного псевдонима, настолько прозрачного, что раскрыть его мог даже ребенок, до наивных надежд на открытый судебный процесс. Однако произведения именно этого „дилетанта“ будили мысль и воображение в те годы, когда, казалось, вся наша фантастика пребывает в состоянии летаргии и неизвестно, когда очнется. Борис Бенько был многократно талантлив, смел и честен. Наша утрата невосполнима…»

Борис Бенько действительно не дождался ни открытого процесса, ни даже просто суда. По специальному указанию Суслова он был официально признан невменяемым и помещен в психиатрическую лечебницу усиленного режима, где «больного» и должны были, при помощи аминазина и барбитуратов, довести до состояния, обозначенного в диагнозе. В короткий миг просветления генералу удалось развязаться и выпрыгнуть из окна четвертого этажа. По всей видимости, тело его захоронено там же, на территории больницы. Родные получили только на руки справку, где в графе «причина смерти» значится воспаление легких.