Виссарион Белинский - <Сочинения Николая Греча>

Конечно, всё, может быть, и правда, особенно когда дело идет не о «мы», а об «он»; конечно, всё это очень откровенно; но, во-первых, если сознание своего личного достоинства очень позволительно, то суд о себе вслух и в свою пользу, знаете… неловко как-то… во-вторых – манера, манера, манера!.. Другой сказал бы то же, да не так… Впрочем, и то сказать: всякий должен быть самим собою, чтоб тем легче было узнать его…

В заключение скажем, что это издание сочинений г. Греча если не роскошно, то опрятно и красиво. Оно украшено пятью прекрасно выгравированными картинками (из которых три представляют сцены из романов, четвертая вид Эльфельда, пятая вид Рейнского водопада) и портретом автора. Нам очень нравятся и эпиграфы: они все из старых писателей, из которых некоторые только выступили в молодости Греча, а другие гремели в его время и потому связаны с лучшими и приятнейшими его воспоминаниями.

От полного собрания сочинений Н. И. Греча перейдем к его брошюрке.

В апрельской книжке «Библиотеки для чтения» нынешнего года, в отделении «Литературная летопись», напечатана статья о новоизданных моих сочинениях, написанная умно, учтиво и с большим ко мне снисхождением. Имея все причины быть довольным ею и благодарить ее автора, считаю однако нужным сделать к ней примечания, которые кажутся мне не излишними и сверх того могут пояснить предмет, очень для нас важный и любезный – свойства и требования милого нам языка русского.

Так начинается брошюрка г. Греча, и это начало дает понятие о ее содержании. Оно в самом деле двойное: г. Сенковский и русский язык разделяют в нем внимание читателя.

Г-н Булгарин в биографии друга своего, Н. И. Греча, {16}сказал о нем, что он «формально был избран петербургскими литераторами в редакторы «Библиотеки для чтения»«. Г-н Сенковский возразил на это, что ««Библиотека для чтения» никогда не издавалась от имени всех русских литераторов». {17}В опровержение г. Сенковского, Николай Иванович ссылается на слова г. Булгарина, сказанные им печатно в 1833 г., что «г. Смирдин решился соединить всех литераторов в одном предприятии и с этою целию вознамерился издавать журнал «Библиотека для чтения», сотрудниками которого согласились быть все русские писатели, все поэты и прозаики, приобретшие славу, известность или просто благоволение публики». {18}Г-н Греч прибавляет к этому, что если бы в словах г. Булгарина заключалась неправда или преувеличение, то писатели не преминули бы тогда же возразить на это. С этим нельзя не согласиться. Далее г. Греч говорит, что, не будучи избран в редакторы формально, он принял предложение г. Смирдина надзирать за слогом и языком его журнала и, вместе с г. Сенковским, сделался его редактором. В феврале 1834 г. г. Сенковский отказался от звания редактора, и остался один г. Греч, который в свою очередь отказался от этого редакторства, сделавшись редактором «Энциклопедического лексикона». «Тогда, {19}– говорит он, – исчезли и имена сотрудников с главного листа, между тем как в объявлениях о продолжении «Библиотеки» повторялось, что все прежние литераторы в ней участвуют. Тщетно некоторые из них объявляли, что давно уже прекратили всякое с нею сообщение…» Возражая г. Сенковскому на замечание, что г. Греч только слегка исправляет слог в статьях «Библиотеки для чтения», последний замечает, что он точно не позволял себе изменять мыслей автора, не дерзал ничего исключать, а тем менее навязывать своего, словом, переделывать или пародировать, а только исправлял слог, очищая его от барбаризмов, солецизмов и других жестоких грамматических ошибок. Мы, с своей стороны, такое уважение к чужому труду почитаем благородным качеством; но думаем, что г. Греч слишком увлекся своею мыслию. Почему не переделать статьи, если автор на это согласен? Без согласия же авторского и г. Сенковский, известный своею страстию переделывать чужие статьи, на это, вероятно, не решается: иначе кто же бы согласился помещать свои статьи в его журнале?

Г-н Булгарин сказал, что слог в первом году «Библиотеки для чтения», во время редакторства Н. И. Греча, был как жемчуг: Николай Иванович, понимая цену такой похвалы, называет ее дружеским преувеличением или, говоря языком нынешних реформаторов, амикальною экзажерациею. Из булыжного камня, прибавляет он, жемчужины не выточишь – делано было, что можно.