Иван Аксаков - О «Записке» К. С. Аксакова, поданной императору Александру II

Итак, вредная сторона преобразований минувшего царствования заключается в параллельной с ними слабости национального самосознания в самом правительстве, и еще более в образованном русском обществе; в том, что они совершались большею частью (кроме наделения крестьян землею) в духе европейского либерализма, как уступки со стороны власти «современным либеральным веяниям». Другими словами: как в некотором смысле уступки политическому властолюбию, созревшему в верхних слоях народных, в так называемой интеллигенции, – а не как созидание истинной, чуждой политических властолюбивых похотей, жизненной русской свободы. Сделаны различные и благодетельные ослабления, но самый путь, которым следовала Россия со времен Петра, не изменен; а упорно оставаясь на этом пути, она обрекает себя на тот же логический исход, на который осуждена и Западная Европа и о котором пророчит К. С. Аксаков. Все внешние дела Петра и его преемников, говорит «Записка», совершены силами той России, которая возрастала и окрепла на древней почве, на других началах. «Доселе солдаты наши берутся из народа», доселе не вовсе исчезли русские начала и в преобразованных русских людях, подвергшихся иностранному влиянию, и иногда просыпаются в них, в великие исторические мгновения. «Петровское государство побеждает с силами еще допетровской России». «Россия держится долго потому, что еще не исчезла ее внутренняя долговечная сила», постоянно ослабляемая и растлеваемая действием петровских начал, – «потому, что еще не исчезла в ней допетровская Россия»… «Народ, простой народ собственно, еще держится своих древних основ и противится доселе – и рабскому чувству и иностранному влиянию верхних классов», но «петровская система начинает проникать и в народ своею, по-видимому, пустою, но вредною стороною», вместе с которою «входят чуждые понятия и шатаются исподволь русские начала»… А чем более, благодаря петровской системе антирусского гнета жизни и вызываемого этою системою (вполне естественно и логически) либерального, но в то же время антирусского же протеста, будут входить в Россию чуждые начала; чем более будет отставать людей от народной русской почвы, тем сильнее и сильнее будут ультралиберальные, до самого крайнего радикализма доводимые попытки, которые – говорит К. С. Аксаков – «сокрушат наконец Россию, когда она перестанет быть Россиею».

Да, повторим мы вместе с ним, «опасность для России одна: если она перестанет быть самой собою – к чему именно ведет ее петровская правительственная система». Что же из всего этого следует? Из этого следует, прежде всего, необходимость как для правительства, так и для общества, сознательного отречения от петровской системы государственного ига, административной опеки над жизнью, разрыва власти с народом (народ сам с своей стороны остался верен своим началам, своему идеалу): необходимость отрешиться как от петровского деспотизма, так и от его законнорожденного детища – протестующего рабства, западноевропейского политического либерализма. Со стороны самой верховной власти, благодаря ее исторической, пребывающей в ней стихии и вразумлению опыта, всего менее, может быть, следует ожидать в наши дни препятствий к возвращению на истинный русский путь. Серьезнее препятствие в нашем фальшивом европейском либеральничанье, в привитом нам из чужи, совершенно нам несвойственном и к тому же совершенно абстрактном политическом властолюбии, не сумевшем даже и выработать себе сколько-нибудь оригинальных форм. В нем, в порождаемой им путанице мыслей видим мы главный тормоз для восстановления вполне искреннего, полного доверия союза царя с землею, взаимного общения и гармонического сочетания, на народной, исторической почве, свободы личной власти и свободы общественной жизни, внутренней и внешней. Рано или поздно придется убедиться, что петербургскому периоду русской истории должен быть положен конец. В этом смысле и говорили мы: «Пора домой»!..