Николай Добролюбов: Природа и люди. Выпуск II

Этим объяснением, по нашему мнению, весьма мало изменяется положение вопроса, поставленного г. Кронебергом. Нельзя не согласиться, что изложение книги «Природа и люди», при всей живости и увлекательности, во многих случаях превышает понятия не только начинающих изучать географию, но и тех, которые уже прошли общее обозрение стран света и познакомились с географической терминологией. Г-н Павловский сам соглашается с этим, но не считает этого недостатком, приводя в свое оправдание причину, которая нам показалась несколько забавною. Он хочет уверить читателя, что хотя в уроках его многое действительно неполно, кратко и изложено в виде намеков, но это ничего не значит, потому что в конце каждого урока перечислены источники, в которых можно найти изложение полное и вполне удовлетворительное. По нашему крайнему разумению, подобный способ составлять хорошие руководства был бы уж слишком легок. Стоило бы только перечислить главнейшие источники и лучшие руководства по какой угодно науке, и дело с концом: вся ответственность за собственное изложение снималась бы с автора! Но здравая критика не может уволить автора от этой ответственности: ей нет дела до того, какие книжки читал он; она смотрит только на то, что он написал. Следовательно, никак не может она изменить свое мнение о книге, когда автор в оправдание свое говорит, подобно г. Павловскому: «Ведь мы поместили в конце каждой статьи главные источники для преподавателей, а также, разумеется, и для рецензентов, а в предисловии сказали, что многие места в наших лекциях неполны или же очень кратко изложены и что источники дадут преподавателям возможность их пополнять» (стр. 394). В этих словах заключается приговор, может быть лестный для учености авторов, изучавших источники, но вовсе не лестный для самой их книги. Но еще более резкое осуждение своей книги как руководства для употребления учащихся географии находится в следующих словах г. Павловского. «Разве можно, – говорит он, защищая свой взгляд, сливающий «Уроки» с источниками, по которым они составлены, – разве можно предположить, чтобы мы ограничились в курсе географии простой заметкой, что причиною умеренности климата Океании служат следующие три обстоятельства: 1) огромная масса воды и небольшое протяжение островов; 2) пассаты, бризы и течения и 3) всегдашнее равноденствие. Да ведь здесь каждое слово вызывает вопрос: почему, а ответ на это заключается опять-таки в источниках. Даже слово «бризы», нарочно напечатанное курсивом на стр. 47, намекает очень ясно на эту необходимость объяснений. Что за бризы, отчего они происходят и почему смягчают зной климата Океании – все это надо объяснить, и объяснить точно, просто и занимательно» (стр. 394). Именно – надо объяснить; но объяснения, не только точного, простого и занимательного, но и никакого, – нет в уроках г. Павловского и В. Л.; следовательно, книга их недостаточна, – заключение прямое и, кажется, логическое. Именно это самое заключение и высказывалось всеми, выражавшими недовольство этой книгой, и потому все контроверсии г. Павловского надобно считать не иначе как следствием недоразумения.

Но отсутствие в книге «Природа и люди» точных, простых и занимательных объяснений многих предметов произошло не случайно. Г-н Павловский объявляет, что это сделано им из уважения к званию преподавателя! Вот его слова: «Мы до такой степени уважаем преподавателя и его высокое призвание, что никак не осмелимся и подумать, что руководство должно быть так составлено, чтобы каждая фраза была совершенно понятна ученику (!?) и чтобы оно не требовало от преподавателя большой начитанности и больших, больших трудов» (стр. 400). Относительно трудов преподавателя не будем спорить; но скажите, пожалуйста, как же можно при составлении руководства задавать себе задачу, чтобы не каждая фраза могла быть понятна для учеников? Что это за средневековую кабалистику вздумал проповедывать г. А. Павловский?.. Без всякого сомнения, ни одно руководство в мире не достигало еще такой ясности, чтобы каждая фраза его была вполне понятна каждому ученику. Этого даже и невозможно достигнуть, по причине разнообразия способностей и степени развития учеников. Но тем не менее руководство должно стремиться к наибольшей ясности; быть понятным во всем и для всех – есть идеал всякого учебника. Чем ближе подходит он к этому идеалу, тем лучше; чем более нуждается он в объяснениях, чем более встречается в нем фраз, непонятных для ученика с первого раза, тем хуже. Эта истина, кажется, не требует доказательств. А г. Павловский решается уверять, что руководство не должно быть так составлено, чтобы каждая фраза была понятна для ученика! Мы не знаем, чем объяснить эту странность, и решаемся предположить только, что г. Павловский смешал значение учебника с значением краткого конспекта, который обыкновенно служит для самого учителя, ученикам же дается только как пособие при общем повторении уроков.

Читать дальше