Алексей Лебедев: У истоков Черноморского флота России. Азовская флотилия Екатерины II в борьбе за Крым и в создании Черноморского флота (1768 — 1783 гг.)

Таким образом, толкая турок на превентивную войну против России, французская дипломатия рассчитывала достичь сразу нескольких целей. Главная из них заключалась в общем ослаблении Российской империи, находившейся, по мнению Парижа, пока не в самом блестящем состоянии, что сразу же парализовало бы ее активность в Европе. В частности, в инструкциях, направленных французскому послу в Константинополе Ш.Г. Верженну, присутствовали следующие слова: «На севере готовится Лига, могущая стать опасной для Франции. Самым надежным средством перечеркнуть этот проект, а может быть, и свалить с захваченного престола узурпаторшу Екатерину явилось бы вовлечение ее в войну. Лишь турки могут оказать нам эту услугу (курсив наш. — Авт.)» {28} 28 Век Екатерины II. Дела балканские. С. 41. и «Единственной целью ваших усилий должно быть вовлечение турок в войну». {29} 29 Там же. За этим, но мнению Франции, неизбежно должны были разрешиться и остальные задачи: отказ ослабленной России как от выхода на Черное море, так и от позиций в Польше, которые она столь серьезно укрепила в 1760-х гг. После чего Париж просто неминуемо возвращает утраченные позиции в Варшаве.

Наконец, была и еще одна цель, преследование которой заставило Францию толкнуть турок на войну с Россией, несмотря на понимание серьезности проблем, вставших перед Османской империей. Речь идет о стремлении овладеть Египтом, находившимся в вассальной зависимости от Константинополя. По мнению герцога Э.-Ф. Шуазеля и его окружения, русско-турецкая война как раз и давала возможность Франции захватить Египет мирным путем. Война должна была истощить силы России и Турции, и турки, в благодарность за помощь, могли бы если не совсем передать Египет Людовику XV, то, по крайней мере, предоставить там большие привилегии французскому капиталу. {30} 30 Широкорад А.Б. Адмиралы и корсары Екатерины Великой. М., 2006. С. 36.

Приобрести Египет или сделать его финансово зависимым от Франции стало вопросом престижа для Людовика XV с 1763 г. «В глазах версальского кабинета Египет был новым полем битвы против Англии; в случае занятия его нашими моряками или при организации прохождения через него наших караванов, Египет должен был компенсировать потерю Канады или, по крайней мере, открыть прямой путь в сорок восемь дней из Марселя в Бомбей», {31} 31 Там же. — писал Пэнго, биограф Э.-Ф. Шуазеля.

Вот почему Франция столь откровенно толкала Константинополь на войну с Россией, причем, что особенно важно, ни до, ни после ее начала совершенно не скрывала своей роли в организации этого конфликта. Так, еще в 1765 г. французскому послу в Константинополе Ш.Г. Верженну удалось добиться смены рейс-эфенди и великого везира, попавших под влияние русского резидента в Турции A.M. Обрескова. Затем Эннен, французский агент в Польше, открыто восторгался Ш.Г. Верженном, интриговавшим против России в Константинополе: «Доверие дивана не изменилось, и Ш.Г. Верженн, когда ему было дано разрешение ввести турок в игру, в войну, для которой подали повод польские дела, — выполнил полученные им приказы, не компрометируя себя, не беря на себя ручательства за события, которые оказались такими, как он и предвидел». {32} 32 Тарле Е. В. Указ. соч. С. 12. Ну и наконец, в 1772 г. во время беседы русского посла в Париже Н.К. Хотинского с новым главой французской дипломатии герцогом д'Эгильоном последовало признание последнего: «Как вы хотите, чтобы (мы. — Авт.) подали (Турции. — Авт.) такой совет (речь идет о совете туркам быть более склонными к примирению. — Авт.), когда ведь мы сами подтолкнули турок начать войну». {33} 33 Там же. С. 15.

Еще одним противником России в этот период являлась Австрия. Она также не желала выхода и утверждения Российской империи в Черноморском регионе и была не в восторге от усиления международного влияния России, но занимала более осторожную позицию, выжидая дальнейшего развития событий. {34} 34 Дружинина Е.И. Указ. соч. С. 75. , [5] Австрийский государственный канцлер Кауниц писал в 1768 г., что распространение владений России в сторону Австрии было бы «особенно опасно потому, что ей (Австрии) и без того приходится испытывать беспокойство из-за большого количества подданных греческого вероисповедания». Когда же в начале Русско-турецкой войны (в мае 1769 г.) русская дипломатия поставила перед Веной прямой вопрос: признает ли Австрия прежние союзные договоры с Россией, Австрийское правительство ответило, что с 1762 г. оно считает себя свободным от них. Кроме того, Франция и Австрия еще с 1756 г. находились в союзнических отношениях, составив так называемый Южный союз.