В Юрьев - Гренадер Леонтий Коренной

— Вы-то к потехе всегда готовы, — сказал командир полка. — А ваши люди?

— Мои? — переспросил Алексей Карпович и оглянулся на свой батальон.

Быстро пробежав глазами по рядам, он остановился на правофланговом гренадерской роты. Тот стоял, не чувствуя взгляда начальства, в спокойной позе, опершись на ружье, рослый, широкий в плечах, с той особой молодцевато-сдержанной выправкой, которая дается только годами гвардейской службы. Звали его Леонтий Коренной. В высоком кожаном кивере с черным султаном он выглядел настоящим гигантом. Все в нем дышало мужественной силой, и, казалось, русскому великану, пришедшему к западным пределам германской земли, должно быть тесно среди этих почти игрушечных селений, узких долин, низких холмов, через которые он возьмет вдруг и перешагнет.

Посмотрев на гренадера, Алексей Карпович довольно усмехнулся и сказал:

— Я уверен, генерал, в моих людях. Вместе от Бородина прошли!

— А новички? — опять спросил командир полка. — Нынче им крещенье принимать. Как-то они покажут себя?

Всего несколько недель назад в полк прибыл из России давно ожидаемый запасный батальон. За девять месяцев заграничного похода через Польшу, Пруссию, Силезию, Богемию, Саксонию, в непрестанных стычках и больших сражениях финляндцы понесли немалую убыль. Запасный батальон и пошел на пополнение поредевших рот. Новые люди хотя и знали строевой порядок, но под огнем еще не бывали и не имели практики в стрельбе. Их спешно обучили ружейным приемам, определив на то опытных солдат и унтеров, а остальное пришлось предоставить самому взыскательному учителю — полю боя. И вот сейчас, перед таким боем, командира полка Крыжановского более всего тревожила мысль о новичках. Не осрамят ли они полк перед другими? Не навлекут ли какой оплошностью недовольства, а то и гнева высочайшего начальства? И генерал Крыжановский, кавалер многих боевых орденов и отличий, беспокойно косился на высокий холм слева, где, он знал, находится вместе с главнокомандующим сам государь Александр, наблюдающий сраженье. Возможность того, что на разборе гвардейского корпуса о финляндцах вдруг отзовутся худо, страшила Крыжановского куда сильнее, чем французская картечь. Потому он и спрашивал батальонного Алексея Карповича Верже о людях, желая получить утешительный ответ.

Батальонный еще раз посмотрел на Леонтия Коренного, потом на стоявшего рядом молодого, безусого парня из вновь прибывших, потом опять на правофлангового гренадера и уверенно произнес:

— Маху не дадут, Максим Константинович! А ежели кто покачнется, тому другие подпорой станут.

Леонтий Коренной и его сосед так же пристально глядели на то, что творилось в деревне, раскинувшейся у подножья возвышенности. И каждый по-своему воспринимал происходящее. Молодой солдат, сосед Коренного, видел движение вокруг деревни больших нестройных толп, которые то подступали к ней, то снова откатывались. Вдруг они окутывались белыми хлопьями, и тогда раздавался такой треск, будто над местностью разрывали огромную холстину. Дымная пелена часто заволакивала все строения деревни, оставляя поверх себя лишь макушки редких деревьев да высокую стрельчатую башню с крестом — видно, церковь. А когда пелена рассеивалась, то молодой гренадер замечал, как между белыми домиками с красной черепицей бегали люди, сталкивались друг с другом, падали. Иногда оттуда доносились какие-то громкие хлопки и стуки, протяжные жалобные крики. Все это казалось новичку смутным, непонятным и потому жутким. Он смотрел вниз с таким видом, словно готовился кинуться в глубокий омут.

Коренной понимал, какие чувства щемили сейчас сердце молодого солдата. И по опыту знал, что жалеть заробевшего в эти минуты нельзя, ибо тогда он совсем обмякнет. Вытащив трубку, гренадер принялся раскуривать на ветру и с таким стараньем, будто в этом заключалось сейчас самое важное. Между двумя затяжками спросил соседа с грубоватой насмешкой:

— Что осовел, Петруха? Струхнул?

— Не-е, — протянул молодой и еще больше побледнел при новом взрыве пальбы и рева голосов в деревне. — Убивают там… — сказал он и осекся.

— На то и баталия! — ответил Коренной серьезно. — А ты, брат, не думай о ней, о смерти-то, она к тебе и не придет. Главное, помни, чему я учил тебя: не воротись к неприятелю спиной, а то он ее тотчас и проткнет. Со спины защита плохая. Одной только грудью двигайся на басурман. Слыхал, что наш батальонный толковал? Коль ты гвардеец, так и на страшном суде тебе почет.