Андреа Вецца - Французские добровольцы в армии Муссолини

Бора, дувшая всю ночь, унесла все грозовые тучи, висевшие над городом.

Теперь все вокруг сияло, и когда я шел по улицам, в лужах отражался солнечный свет. Я счел это хорошим предзнаменованием для предстоящей нам работы.

К дому Карло я пришел вовремя. На этот раз он встречал меня лично, снова безупречно одетый и с той же визитной карточкой на лацкане.

Я заметил, что ему не терпится приступить к работе.

После рукопожатия он признался, что не спал всю ночь, мыслями снова и снова возвращаясь к своей молодости.

Мы быстро прошли в его кабинет, и я заметил, что в нем меньше беспорядка, чем вчера.

- Я немного прибрался и нашел все, что может пригодиться нам сегодня. Надеюсь, моя жена не будет вносить порядок в мой беспорядок, - негромко сказал Карло и рассмеялся.

Он взял большой черный альбом, который вчера выложил на стол.

- Здесь все фотоснимки, которые я сделал во время службы во Франции и Италии. Глядя на них, я вспоминал лица, места, события. Они – важная часть истории наших молодых добровольцев 10-й Флотилии.

Потом он передал мне две рукописи, что вчера лежали в кожаной сумке.

- Еще более важны для нашей истории эти два документа. Рукопись, прежде никогда не публиковавшаяся – к сожалению для вас, она на французском. И почти неизвестный, но очень подробный доклад. Мы многое сможем там найти. А пока мне придется положиться на мою память, потому что сейчас важно будет вспомнить те годы, когда я был еще подростком. Постараюсь описать вам, каким было общество, в котором росли дети итальянских иммигрантов во Франции между двумя мировыми войнами.

В начале 30-х годов на французской территории жило около миллиона итальянцев. Через Альпы шел постоянный приток иммигрантов, усилившийся в начале XX века, и заметно увеличившийся после того, как в Италии пришли к власти фашисты. Еще больше итальянцев стали покидать родину из-за Великой Депрессии, случившейся в конце 20-х годов.

В то время Франция стала первой страной, куда стремились попасть итальянские мигранты, даже больше чем в США и Южную Америку.

Из-за культурной и этнической близости французы относились к итальянцам в целом лучше, чем к другим бедным иммигрантам, таким как русские, поляки и евреи. Однако их считали людьми по большей части невежественными и беспринципными, и лишь культурно ассимилировавшиеся могли рассчитывать на определенное сочувствие. Агитация фашистов всячески подавлялась, но и к антифашистам относились не лучше: французы боялись, что на их территории окажутся большие массы идейно и этнически чуждых людей, контролируемые из Рима или из Москвы.

В общем же французы смотрели на итальянцев как на дешевую и легко управляемую рабочую силу.

Карло подтвердил это:

- В Париже тогда было много итальянцев, покинувших родину, часто по политическим причинам. Франция стала главным убежищем для итальянских антифашистов. По очевидным причинам многие французы соглашались с ними в негативной оценке политики Муссолини. Но французское общество не было дружественно к итальянцам. Конечно, присутствие итальянских рабочих было выгодно, потому что им можно было меньше платить. Но мы все равно оставались чужими, и нас называли презрительным прозвищем «макарони». В этом отношении у нас было много общего с русскими, польскими и еврейскими иммигрантами, и в школе нам часто приходилось драться с французами.

Я стал расспрашивать Карло о подробностях его жизни во Франции, о том, как тогда смотрели на это другие его ровесники. В ответ он посоветовал мне посмотреть рукопись в красной обложке, лежавшую на столе:

- Здесь вы найдете воспоминания рабочего-социалиста из бедной семьи, абсолютно чуждого для моего «буржуазного» мира. Вы увидите, что об отношении к нам французов он думал так же, как и я.

Амос Кальчинелли родился в 1925 в Вилла Сессо (Эмилия), и еще ребенком попал во Францию вместе со своим отцом антифашистом. Они поселились в Кашане, недалеко от Парижа, где Амос ходил в местную школу, честно стараясь стать достойным членом общества в стране, давшей ему приют.

Он пытался поступить в университет, но оказалось, что двери университета для «макарони» закрыты. Ему пришлось пойти работать на сахарный завод, там он еще больше проникся социалистическими идеями и участвовал в политическом движении антифашистов-иммигрантов. Но после 8 сентября 1943 даже он отверг перемирие и записался добровольцем в армию Итальянской Социальной Республики. Его неопубликованные воспоминания написаны на французском языке и названы « Italiens … rendezvous ».