Грегуар Шамаю - Теория дрона

«Теория дрона» впервые вышла на французском в 2013 году, в самый разгар «великого спора о дронах». С тех пор она была переведена на множество языков и получила немало хвалебных отзывов 6. Работа Шамаю не является в чистом виде ни политическим манифестом, ни анализом военно-технических возможностей боевых дронов 7, хотя уделяет достаточно внимания каждому из аспектов. Он пытается построить свою собственную перспективу «дронизации» современного общества, в которой история наук и технологий сочетается с метаморфозами политических институтов. Шамаю молодой (р. 1976), но уже достаточно плодовитый автор: «Теория дрона» стала его третьей книгой, в которой развиваются темы его предыдущих исследований. Его дебют – «Презренные тела» (2008) – шокирующее описание апологии экспериментов над живыми людьми во имя прогресса науки, с которыми выступали лучшие умы своего времени (от Дидро до Пастера) 8. Вторая работа Шамаю – «Виды охоты на человека» (2012) 9посвящена появлению нового «секуритарного» диспозитива, позволяющего под предлогом борьбы с терроризмом производить внесудебные расправы или задержания подозреваемых лиц вне зависимости от юрисдикции. Французское выражение «chasse a Phomme» (и аналогичное ему английское «manhunt») изначально является достаточно нейтральной полицейской терминологией и означает погоню или розыск, а точнее – «активную фазу разыскных мероприятий». Однако Шамаю подчеркивает типологическое отличие технологической «охоты на человека» как от войны, так и от полицейских операций прошлого. Наконец, его работа «Неуправляемое общество», вышедшая в 2018 году 10, посвящена генеалогии неолиберальной деконструкции общества всеобщего благосостояния. Одним из характерных для нее процессов, по мнению Шамаю, является дронизация политических отношений.

* * *

Итак, Шамаю настаивает, что техническая эволюция дронов неотделима от их политической генеалогии. Первые «дроны», напоминает он, были всего лишь компактными радиоуправляемыми авиамоделями, которые американская армия использовала в качестве мишеней во время артиллерийских учений.

Они не просто издавали специфическое «жужжание» (в английском слово «drone» является ономатопеей), но и, подобно шмелям в живой природе, были символом непостоянства и неподлинности. Уже в середине тридцатых годов американский инженер Владимир Зворыкин задумывается о дистанционно управляемых «летающих торпедах», оснащенных телекамерами и способных выполнять боевые задания. На идею их создания его натолкнули тревожные новости из Японии: Императорская армия задолго до начала Тихоокеанской войны начала подготовку пилотов-смертников. Зворыкин одним из первых оценил военно-технический потенциал эскадрилий камикадзе, которые, по сути, представляли собой первую попытку создания высокоточного оружия и в дальнейшем стали элементом хорошо продуманной стратегии. Зворыкин, относительно недавно эмигрировавший из революционной России, успел прочно усвоить американские ценности и делал категорический вывод: «мы с трудом можем себе представить, что подобные методы будут внедрены в нашей стране», поэтому «мы должны использовать наше техническое превосходство, чтобы решить эту проблему» (с. 98). Для достижения схожего эффекта один из изобретателей телевидения предлагал установить камеры на дистанционно управляемые «воздушные торпеды». Таким образом, в межвоенную эпоху появляется первая формулировка того, что в дальнейшем ляжет в основу идеологии американского демократического мессианизма. По утверждению Шамаю, это противопоставление по-прежнему актуально:

Сегодня мы снова сталкиваемся с этим антагонизмом между камикадзе и дистанционным управлением. Атаки смертников против атак призраков. Это противоположность прежде всего экономическая. Она противопоставляет тех, кто располагает капиталом и технологиями, тем, у кого для сражения нет ничего, кроме собственного тела. Двум этим материальным и тактическим порядкам соответствуют два порядка этических – этика героического самопожертвования, с одной стороны, этика жизнеутверждающего самосохранения – с другой (с. 99).

Вопреки доводам современных апологетов дронов, Шамаю показывает, что они являются не просто противоположностью террористов-смертников, а в некотором смысле их «звездой-близнецом». Но если самурай без колебаний выбирал кратчайший путь к смерти, то боевые дроны растягивают его до бесконечности.