Михаил Маслов - Пёрл-Харбор - Ошибка или провокация?

Другой важнейшей проблемой политики США на Дальнем Востоке было сохранение «баланса сил». Дело в том, что на тот момент в регионе выступали две основных силы — СССР и Япония. В 1937 г. начались практически ежедневные столкновения и пограничные конфликты между двумя странами. Не улучшилась ситуация и в 1938—1939 гг., пограничные конфликты и перестрелки происходили практически каждый день, более 200 случаев в год [249] См.: «Известия» 26.06.1939, 29.06.1939, 6.07.1939, 14.07.1939, 6.08.1939. . В итоге регулярные армии сошлись у о. Хасан и на р. Халхин-Гол. Пока две великие восточные державы вели бои с переменным успехом, США могли не беспокоиться за свои интересы в регионе, однако в случае критического усиления одной из них про интересы в регионе можно было забыть. Исходя из документов и воспоминаний ближайших советников Ф. Рузвельта, симпатии администрации были на стороне СССР. США поддержали бы Советский Союз не только словом, но и экономическими поставками, но лишь до поры. «В случае решительного разгрома японской армии, — писал Г. Икес, — симпатии быстро бы повернулись в сторону японцев…» [250] IckesH.L. The Secret Diary of Harold L. Ickes. — N.Y., 1954, V. II, p. 484. . Япония была нужна США «противодействующей большевизму в Китае» [251] Feis H. The Road to Pearl Harbor: The Coming of the War Between the United States and Japan. — Princeton, N.J., 1950, p. 6. , а Советский Союз противодействующий японизации. Но не более. Соединенные Штаты вполне обоснованно боялись усиления влияния коммунистической партии Китая или захвата ею власти, т.к. в таком случае они бы полностью теряли все свои вложения в Китае. Учитывая донесения посла в Токио, что «операции японской армии в действительности имеют своей целью Россию, если не немедленно, то через некоторое время...» [252] Grew J. The Turbulent Era. A Diplomatic Record of Forty Ears: 1904—1945. — Boston, 1952, pt. 2, p. 932. , следовало ожидать, что столкновение неизбежно, что давало возможность Вашингтону вмешаться на определенной стадии и сохранить свои интересы на Дальнем Востоке.

Еще два фактора ограничивали инициативы Белого дома: во-первых, «изоляционистский» Конгресс, общественное мнение и законы о нейтралитете, которые ставили Рузвельта в замкнутый круг, ограниченный, с одной стороны, импичментом, а с другой — выборами 1940 г. Несмотря на то что «карантинная» речь показала некоторое изменение общественного мнения в сторону одобрения более активной позиции правительства, она далеко не означала перелома в общественном сознании [253] См.: Prang G.W., Goldshtein D.M. Dillon K.V. Pearl Harbor: the verdict of history. — N.Y., 1991, p. 5—6. . Рузвельта бы просто «съели», возьмись он усмирять в тот момент Японию. Во-вторых, у США не было союзников, единственная страна, которая предлагала выступить единым фронтом против Японии, был Советский Союз, однако, несмотря на симпатии Рузвельта к СССР [254] См.: Кеннан Дж. Дипломатия Второй мировой войны глазами американского посла в СССР Джорджа Кеннана. М., 2002. С. 54. , с прагматической точки зрения это был союзник невыгодный. Что же касается демократий Запада — Великобритании и Франции, — то между ними существовали крайне серьезные противоречия, мешавшие выступить единым фронтом против Гитлера, не говоря уже о Дальнем Востоке.

Таким образом, видно, что в 1937 г. США не могли перейти к более активным действиям по предотвращению агрессии Японии в Китае по вполне объективным причинам. Неясность международной обстановки, причины экономического и внутриполитического характера вынуждали Рузвельта и его администрацию вести пассивную политику, однако уже в конце 1937 г. наметился общий вектор ее дальнейшего развития — постепенное ужесточение позиций и активизация.

В ноябре 1937 г. Япония поставила под свой контроль провинции Ханаан и Чангтен. 28 ноября принц Коноэ опубликовал заявление, в котором его правительство вновь отказалось от посредничества третьих стран в урегулировании японо-китайского конфликта [255] См.: International Affairs... 1937, p. 184, 256. . Декабрь принес еще большее напряжение в международные отношения, страны «оси» проводили все более и более согласованную политику. 29 ноября Италия признала Манчжоу-го. 1 декабря Япония признала фашистское правительство Испании. 3 декабря Германия выступила с инициативой посредничества в японо-китайском конфликте, таким образом, уже Берлин заявил о своих интересах в регионе [256] См.: Events..., p. 138. .

11 декабря Италия нанесла фактически последний удар по позициям Лиги Наций. Б. Муссолини решил выйти из организации. Итальянцы «не забыли и не забудут оскорбительную попытку экономического удушения итальянского народа, предпринятую в Женеве...» [257] Речь идет об экономических санкциях, наложенных Лигой Наций на Италию после начала итало-абиссинского конфликта в 1935 г. См: International Affairs... 1937, p. 290. — скажем прямо, «натянутый» повод. Теперь становилось ясно, что Лига Наций теряет свой авторитет в мире, ее реальное влияние на Италию, Германию и Японию равно нулю [258] 12 декабря германский МИД заявил, что Германия никогда не вернется в Лигу Наций, т.к. последняя не в состоянии внести «полезный вклад в решение актуальных проблем мировой политики». См.: International Affairs... 1937, p. 185. . Возможности же Лиги организовать совместные акции стран-членов против стран-агрессоров также были призрачны. Для Белого дома стало ясно, что рассчитывать на Лигу не приходится, а следовательно, необходимо ориентироваться в дальнейшем на двусторонние отношения.