Михаил Маслов - Пёрл-Харбор - Ошибка или провокация?

«Фиолетовые» каблограммы после их расшифровки вообще никем не анализировались! Каждый день новые перехваченные и расшифрованные сообщения доставлялись в кабинет полковника Р. Браттона (начальник дальневосточного отдела военной разведки) [697], он обрабатывал поступивший материал и сортировал его. Интересные, по его мнению, документы он оставлял, а остальные сжигал. Вот так просто — сверхсекретные документы анализировал один человек, причем бегло, наискосок — у него просто не было времени их внимательно читать. Полковнику еще предстояло снять копии и доставить их вышестоящим начальникам. Далее с отобранного материала он снимал по одной копии для каждого адресата, клал ее в специальную папку. Сформировав таким образом несколько папок, Браттон клал их в кожаный портфель и начинал свой утренний марафон — доставку сверхсекретной почты. На следующий день, разнося новую порцию сверхсекретной почты, он забирал документы, оставленные в предыдущий день. Задержать материалы или оставить их себе не мог ни министр, ни сам президент—такова цена секретности. Закончив обход, полковник приходил в свой кабинет и уничтожал все копии, сохранялся лишь оригинал, который и отправлялся в архив [698]. Все! Больше никакой работы с «фиолетовыми» не производилось, их никто не читал, не систематизировал, не сверял с другими источниками.

В военно-морском министерстве, кстати, ответственном за доставку «фиолетовых» каблограмм президенту, ситуация была не лучше. Расшифровкой «Магии» занимались Отделение перевода и Криптографический отдел, структурно входившие в Отдел средств связи штаба ВМС. Секретность, которая окружала все, что было связанно с шифрами и в особенности с шифровальной машиной, фактически сводила на нет возможности для анализа информации. Криптографический отдел был практически не связан с ОНИ, «фиолетовые» данные никак не сопоставлялись с данными радиоперехватов военно-морского кода и данными анализа перемещений японского флота. Во всех Соединенных Штатах неограниченный доступ к дипломатическим и военным радиоперехватам имели всего 36 человек [699](в основном высшее военное и политическое руководство). То есть вести нормальную систематизацию, корреляцию и анализ всех поступающих данных было просто некому. Вот и получалось, что за огромными и красивыми деревьями американцы леса не видели.

В подобных условиях далеко не все документы читались, не говоря уже о переводе, лингвистов катастрофически не хватало. Тем не менее информации было более чем достаточно, чтобы администрация Рузвельта находилась в курсе всех основных внешнеполитических решений имперского правительства и примерно за 6 месяцев до начала военных действий смогла предсказать их [700]. Однако кризисные явления, существовавшие в организации и системе американских разведывательных органов, наложили определенный отпечаток и на этот важнейший источник информации. «Данные чего только не касались. Никто не был ответственен за систематическое изучение всего поступающего материалу. Адресаты читали предназначенную им часть перехватов, и затем документы уходили и перемешивались, чтобы никогда не быть извлеченными обратно. Практически не было возможности свести эти отдельные кусочки информации в единое целое или сопоставить с данными, полученными из других источников. Несмотря на то что техническая сторона радиоперехватов, взлом "фиолетового" были проделаны гениально, аналитическая часть работы была разрушена дезорганизацией» [701]. В итоге американские руководители, в том числе и президент Рузвельт, превратились в квазианалитиков, которым было необходимо на основании далеко не полных данных, в условиях отсутствия специального образования и навыков, зачастую не понимая технических деталей, принимать решения по сложнейшим вопросам, основываясь на не полной разведывательной информации. Подобная порочная система и не могла дать нормальных результатов. Неудивительно, что ни разу в жизни (до 7 декабря 1941 г.) не читавший «фиолетовых» депеш Киммель на Гавайях и имевший к ним прямой доступ Макартур на Филиппинах — оба проспали японское нападение. Только адмирал был с позором изгнан из флота и осужден, а генерал, чья армия была уничтожена по его вине, стал героем Америки. Итак, каждый был на своем посту и делал свою работу, но знал лишь ту часть разведывательной информации, которая была у него под рукой. В итоге никто не имел представления о картине в целом. Президент ежедневно читал японскую дипломатическую переписку, а вот про данные анализа перемещений Императорского флота понятия не имел. В итоге заслуженный результат — отсутствие прямых данных о японском нападении.