Леонид Млечин - Один день без Сталина. Москва в октябре 41-го года

Райком партии отвечал за все, что происходило на территории района: от положения дел на предприятиях и уровня преступности — до состояния тротуаров и дорог, работы магазинов и поликлиник. Впрочем, хозяйственной работой непосредственно занимался райисполком, за его работой следил первый секретарь райкома.

Райком контролировал работу партийных организаций района. Ведал подбором номенклатурных работников — то есть тех, кто назначался и смещался с должности по решению райкома. Принимал в партию, проводил агитационные кампании в районе, готовил пропагандистов и агитаторов. Но прежде всего отвечал за то, чтобы предприятия района выполняли государственный план.

На пленуме обкома партии Щербаков говорил:

— Во второй половине октября в связи с эвакуацией и крупными недостатками в ее проведении партийная работа резко ослабла, а в ряде случаев была прямо дезорганизована. Партийных собраний в целом ряде случаев не проводили. Кадры агитаторов растеряли. Прекратили проводить беседы и доклады, читки газет. Забросили социалистическое соревнование. Агитаторы и коммунисты бездействовали, а враждебные элементы, пользуясь этой обстановкой, начали кое-где проводить свою антисоветскую агитацию… Особенно плохо поставлена наша партийная и агитационная работа в деревне. В колхозе имени Тельмана в Раменском районе больше двух месяцев не оформлена партийная группа. Коммунисты в течение этого времени ни разу не собирались на партийное собрание. Агитаторы в этом колхозе вот уже два месяца не были в бригадах, к которым они прикреплены… У нас слаб приток в партию. Подольский и Раменский горкомы в октябре и ноябре в ряды партии не приняли ни одного человека…

На пленуме горкома руководитель столичного комсомола Анатолий Михайлович Пегов жаловался на старших товарищей:

— Комсомольская организация собрала более двадцати тысяч пар лыж, но не хорошие вещи получаются. Доватор пишет нам в горком: «Дайте триста пар лыж, необходимых для боевых действий». Мы связались с горкомом партии. Лыжи лежали на базах. И до сих пор они там лежат. А на фронте они до зарезу нужны.

Генерал-майор Лев Михайлович Доватор командовал кавалерийским корпусом. Он станет Героем Советского Союза и погибнет в битве за Москву.

— Вообще говоря, запас должен быть, — заметил комсомольскому секретарю из президиума Георгий Попов.

— Но когда лыжи нужны фронту, — возразил Анатолий Пегов, — надо это делать быстрее.

— Маленькая поправка, — сказал руководитель военного отдела горкома партии Александр Иванович Чугунов, — собрано лыж не двадцать тысяч, а двенадцать тысяч восемьсот.

— Может быть, — легко согласился Пегов, — но мне сведения дают комсомольские организации, и по этим сведениям собрано двадцать тысяч пар… Распорядительности нет в этом деле. Скажу о подготовке разведчиков. Мы их готовим по районам. Товарищи делают замечательные дела. Мы отобрали лучших разведчиков. Но в областном управлении НКВД (начальник — товарищ Журавлев) нет достаточной поворотливости. Мы подготовили людей, а их у нас не берут. Товарищ Журавлев, надо пооперативнее работать…

Комсомольская жизнь шла обычным руслом — придумывали все новые почины, хотя, казалось бы, реальных дел хоть отбавляй.

— Мы начали сталинскую вахту — после доклада товарища Сталина, — с воодушевлением рассказал Пегов. — Объявили комсомольцам, что они, встав на вахту, должны перевыполнять план. Молодежь берет на себя обязательство выполнять до окончания войны по две-три нормы. Надо им помочь. А нам звонят: «Какие были указания по этому поводу?» Ну, какие же должны быть указания?!

— А не получается ли на деле так, что молодежь призывают встать на вахту, — резонно заметил один из участников пленума, — а в результате оказывается — мыльный пузырь?..

В аппарате превыше всего ценились дисциплина и послушание. Как в то время делались карьеры? Власть подбирала себе серых, не очень образованных, безынициативных, но удобных исполнителей. На нижних этажах еще встречались подготовленные профессионалы. Чем выше по номенклатурной лестнице, тем ниже уровень компетентности. В октябрьские дни сорок первого это стало очевидным.

Задолго до появления немецких войск у Москвы, 25 августа, второй секретарь московского обкома партии Борис Николаевич Черноусов обратился к заместителю наркома обороны СССР Ефиму Афанасьевичу Щаденко: «Московский Областной Комитет ВКП(б) просит отпустить три тысячи пистолетов иностранного образца с патронами, находящихся на базе № 36 главного артиллерийского управления, для вооружения партийного актива Московской области».