Андрей Богданов - Суворов

Осознать, что неизменно (и, как сам Суворов признавал, предопределенно) побеждал мыслитель, создавший не просто систему тактико-стратегических идей, а новую философскую концепцию войны, историкам до сих пор не удавалось. В значительной мере — потому, что его философская концепция, обеспечивавшая победу непременно и постоянно, была отвергнута самодержавной властью уже в начале XIX в., во время Наполеоновских войн. Она в полной мере не прижилась в армии до сих пор. Из непобедимой в своем единстве, но забытой и неизученной концепции извлекались и сегодня извлекаются отдельные методы, полезные, но недостаточные без их этической основы и системы.

Нравственность и человечность, определявшая весь ход мыслей Суворова, считаются качествами положительными, важными, но не определяющими исход боевых действий. Это — элемент победы, но не главное ее условие. Напрасно Суворов подчеркивал, что «без добродетели нет ни славы, ни чести», имея в виду, что без добродетели нет самой победы. Бог попросту не дарует победу недостойным, — в доступной форме объяснял он. Это утверждение и мне долго представлялось слишком метафизичным. Однако на нем, как выяснилось в ходе исследования, были основаны все постулаты и все величественное здание военной мысли Александра Васильевича.

Победа для Суворова — это реализация лучших качеств человека, поставленного в условия, когда эти качества востребованы и вознаграждаются, а каждый воин и весь военный «организм» (от капральства до армии) «в тонкость» постигают основанное на нравственности военное искусство. «Хотя храбрость, бодрость и мужество всюду и при всех случаях потребны, — убеждал Суворов, — только тщетны они, если не будут истекать от искусства». Искусства, основанного на человечности. Суть военного искусства Суворова состояла в том, что полководец первым и наиболее громко сказал, что солдат — человек, сознательно, благодаря воспитанию, побеждающий вначале противника в себе, а затем и врага на поле боя.

Этой истины не только многие современники Суворова, но и историки ясно осознать не смогли. Даже его знаменитое, многократно повторенное изречение: «Каждый воин должен понимать свой маневр», — цитировалось упрощенно: «Каждый солдат должен знать свой маневр». «Знать» и «понимать» — колоссальная разница! Армия Суворова, до последнего солдата, способна была принимать сознательные решения на основе добродетели, стремления к совершенству, знаний и выучки. Именно благодаря этой общей основе на каждого своего офицера и унтер-офицера, еще со времен первой польской компании, полководец мог положиться, как на самого себя, — потому, что те могли положиться на солдат. Такого упора на личность и нравственные качества солдата ни в одной армии мира не было и, пожалуй, нет.

Все действия Суворова — его реализованная в поступках мысль, опирающаяся на его представление о добродетели. Да, Александр Васильевич имел глубокое чувство войны, мгновенно и часто интуитивно улавливая в конкретном боевом опыте все, что могло в будущем спасти его солдат и солдат противника от ранений и гибели. «Грех напрасно убивать, они такие же люди», — внушал он солдатам и офицерам нравственное представление о противнике. Речь шла не просто о милосердии — важным было предвидеть действия вражеских войск, вытекающие из их «внутренности». Но и о жалости к людям — тоже.

Потерю нескольких человек убитыми из ста он всерьез считал ужасной, устраивая провинившимся командирам страшные разносы и доводя разбор причин подобного позора до всех офицеров своих войск. Это в меньшей мере, но столь же основательно касалось врагов. Разгромить противника так, чтобы он имел минимум безвозвратных потерь, но не был способен продолжать войну — такова была задача полководца, которую он успешно реализовал, идя от победы к победе. Постоянные строжайшие меры по улучшению — в жестком конфликте с существующими взглядами — военной медицины, по санитарии, гигиене, правильному питанию, тренировкам (избегая физических перегрузок), физическому и нравственному развитию солдат вытекали из той же человеколюбивой идеи. Смерть солдата в мирное время представлялась Суворову недопустимой. Упущения в развитии солдата вели, на его взгляд, к нравственной смерти. Значит — неизбежному поражению.

Но и этого было мало. Солдат должен был сражаться и побеждать смерть ради ясной цели. Эта цель — защита мирного населения от бедствий, которые несет ему любая война. Благо, в понимании Суворова, состояло в том, чтобы максимально спасти своих и чужих «обывателей» от ужасов войны. В ходе военных действий они неизбежны, значит, подлинным врагом солдата является сама война!