Коллектив авторов - Большая война России - Социальный порядок, публичная коммуникация и насилие на рубеже царской и советской эпох

На степень лояльности жителей Галиции существенным образом влияла их этническая принадлежность, ибо российские оккупационные власти воспринимали, оценивали и обращались с подданными в недавно захваченных землях, следуя своим собственным этническим критериям. Смотря по тому, к какой крупной этнической группе они были причислены, жители региона связывали с вторжением царской армии различные ожидания. Таким образом, на бытовом уровне значение этнической принадлежности заметно возросло. Хуже всего пришлось евреям, которые не сумели бежать в другие имперские земли перед вторжением российской армии. Тысячи из них были депортированы во внутренние провинции царской империи или пострадали от репрессий {31} 31 Wrobel P. The Jews of Galicia under Austrian-Polish Rule, 1869–1918 // Austrian History Yearbook. 1994. Vol. 25. P. 132–136; Prusin A. Nationalizing a Borderland. War, Ethnicity, and Anti-Jewish Violence in East Galicia, 1914–1920. Tuscaloosa, 2005; Wolff L. The Idea of Galicia. History and Fantasy in Habsburg Political Culture. Stanford, 2010. P. 351–361; Holquist P. The Role of Personality in the First World War (1914–1915). Russian Occupation of Galicia and Bukovina // Dekel-Chen J., Gunt D., Meir N.M., Bartal I. (Ed.). Rethinking the Pogrom in East European History. Bloomington, 2012. P. 52–74. . В отличие от них украинцев или рутенов считали русскими. Поэтому политика оккупационных властей была направлена на то, чтобы в долгосрочной перспективе интегрировать эти группы в русскую нацию или же в российское общество {32} 32 Бахтурина А.Ю. Политика Российской империи в Восточной Галиции в годы Первой мировой войны. М., 2000; Hagen M. von. War in a European Borderland. Occupation Plans in Galicia and Ukraine, 1914–1918. Washington, 2007. P. 32–42; Mick G. Kriegserfahrungen in einer multiethnischen Stadt. Lemberg 1914–1947. Wiesbaden, 2010. S. 32–42; Osadczy W. Swiąta Rus. Rozwój i oddziarywanie idei prawosławia w Galicji. Lublin, 2007; Pajqk J.Z. Od autonomii do niepodlegtosxi. Ksztaltowanie si? postaw politycznych i narodowych spoteczenstwa Galicji w warunkach Wielkiej Wojny 1914–1918. Kielce, 2012. S. 107 et passim. .

В историографии отношения захватчиков с польским населением и реакция последнего на действия российских властей остаются неисследованными. И все же эта тема представляет интерес по двум причинам. Во-первых, ввиду того, что по отношению к полякам Россия не могла разыграть карту православного или великорусского братства. Конечно, можно было использовать панславистскую риторику, однако в польском обществе она не вызывала большого энтузиазма. С другой стороны, ориентация на Россию и идея объединения бывших польских земель в автономную область под патронатом царя, а также прямой отказ от немецкого и австрийского владычества стали для многих жителей Галиции реальной и значимой политической альтернативой. В какой мере это отразилось на польском вопросе, с учетом реального положения дел на оккупированных землях и возросшего влияния царской империи, можно проследить на примере оккупированной Галиции. Кроме того, изучение отклика поляков на оккупацию имеет научное значение хотя бы потому, что управленческая элита в провинции накануне войны формировалась по преимуществу из поляков {33} 33 Batowski H. Die Polen // Wandruszka A., Urbanitsch P. (Hrsg.). Die Habsburger Monarchie 1848–1918, Vol. 3/1: Die Volker des Reiches. Wien, 1980. S. 522–554; Binder H. Galizien in Wien. Parteien, Wahlen, Fraktionen und Abgeordnete im Ubergang zur Massenpolitik. Wien, 2005. . [4] Хотя поляки составляли большинство в западных округах Галиции, и в восточных районах их доля среди населения была высокой. По официальным данным, до 40% местных жителей имели польское происхождение. Если исходить из сведений о религиозной принадлежности, то их доля составляла 25%.

Опираясь на не изученные до сих пор архивные материалы, на публицистику тех лет и на мемуары, предлагаемая статья исследует поведение проживавших в Галиции поляков и разнообразные оттенки их позиции по отношению к российским оккупантам. Также следует рассмотреть стратегии оккупационных властей и их восприятие польским населением Галиции. Какую политику проводили царские военные власти в отношении поляков, декларируя на словах славянскую солидарность и освобождение? {34} 34 Achmatowicz A. Polityka Rosji w kwestii polskiej w pierwszym roku Wielkiej Wojny 1914–1915. Warszawa, 2003. S. 45 et passim, 243 et passim; Hagen M. von. War in a European Borderland. P. 19–22; McMeekin S. The Russian Origins. P. 88. Каким образом они стремились заручиться доверием различных социальных слоев и политических групп польскоговорящего населения Галиции? В связи с этим встает вопрос: как относились к захватчикам различные группы населения? По каким причинам некоторые поляки выбрали путь сотрудничества с русскими? Что удержало других от сотрудничества с новыми господами? Какие можно сделать из этого выводы о связи польского общества с австрийским государством?

Хотя речь будет все время идти о «поляках», это ничуть не отменяет всевозможные противоречия между самоопределением и внешней классификацией по национальному, этническому и религиозному принципу. Очевидно, что границы с другими группами, прежде всего с украинцами и евреями, далеко не всегда были четкими и нередко размывались. Сложность этой проблематики трудно переоценить, и ей уже были посвящены обстоятельные исследования {35} 35 Автор настоящей статьи может сослаться на широкий ряд исследований, в частности: Nationbuilding and the politics of nationalism. Essays on Austrian Galicia / Markovits A.S., Sysyn ЕЕ. (Ed.). Cambridge (Mass.), 1989; Jobst K.S. Zwischen Nationalismus und Internationalismus. Die polnische und ukrainische Sozialdemokratie in Galizien von 1890 bis 1914. Ein Beitrag zur Nationalitatenfrage im Habsburgerreich. Hamburg, 1996; Stauter-Halsted K. The Nation in the Village. The Genesis of Peasant National Identity in Austrian Poland 1848–1914. Ithaca, 2001; Struve K. Bauern und Nation in Galizien. Uber Zugehorigkeit und soziale Emanzipation im 19. Jahrhundert. Göttingen, 2005; Shanes J. Diaspora Nationalism and Jewish Identity in Habsburg Galicia. Cambridge, 2012. . Поэтому поляками я в дальнейшем именую тех участников событий, которые сами называли себя таковыми, а также считали себя вправе говорить от лица других «поляков».