Дитерихс К. - УБИЙСТВО ЦАРСКОЙ СЕМЬИ И ЧЛЕНОВ ДОМА РОМАНОВЫХ НА УРАЛЕ

Все Члены Царской Семьи имели вид утомленный и, против обыкновения, никто из Них не пел во время службы, как было на предшествовавших пяти службах, до появления в доме Янкеля Юровского. А когда во время этой службы 14 июля, по чину обедницы, отец диакон вместо того, чтобы прочесть, по ошибке запел “со Святыми упокой”, все Члены Семьи бывшего Императора Николая II опустились на колени.

“Знаете, о, протоиерей, - сказал дьякон Буймиров, выйдя из дома. - У них там что-то случилось: Они все какие-то другие точно, да и не поет никто”.

Где же были теперь обитатели этого дома?

В доме царил невероятный хаос. Начиная от комнат нижнего полуподвального этажа, где при Янкеле Юровском жил внутренний караул из 10 человек, приведенных им с собой из Чрезвычайки, до угольной комнаты верхнего этажа, служившей спальней бывшему Государю Императору, Государыне Императрице и Наследнику Цесаревичу, почти во всех комнатах были разбросаны по полу, на столах, диванах, за шкафами и ящиками различные цельные, разломанные, помятые и скомканные вещи и вещицы, принадлежавшие Августейшей Семье и содержавшимся с Ними в доме придворным людям. Больше всего валялось их в комнате комиссара Янкеля Юровского, первой, налево из передней. Валялись порванные, смятые и обгорелые записки, обрывки писем, фотографий, картинок; валялись книжки, молитвенники, Евангелия; валялись образа, образки, крестики, четки, обрывки цепочек и ленточек, на которых они подвешивались, а икона Федоровской Божьей Матери, икона, с которой Государыня Императрица никогда, ни при каких обстоятельствах путешествия не расставалась, валялась в помойке, во дворе, со срезанным с нее, ее украшавшим, очень ценным венчиком из крупных бриллиантов.

Брошенными валялись пузырьки и флакончики со Святой водой и миром, вывезенные, как значилось по надписям на них, еще из Ливадии, Царского Села и Костромских монастырей; разбросанными, изломанными и разломанными валялись повсюду шкатулки, узорные коробки, рабочие ящички для рукоделий, дорожные сумки, саквояжи, сундучки, чемоданы, корзины и ящики и вокруг них вывороченные оттуда вещи, предметы домашнего обихода и туалета. Но… ничего ценного, в смысле рыночной ценности и, наоборот, почти все только ценное и необходимое для бывших обитателей этого дома.

В спальне бывшего Государя Императора и Государыни Императрицы валялись на полу: “Молитвослов” - с юношеского возраста не покидавшийся Императором, с тисненным на обложке сложным вензелем из двух монограмм: “Н. А.” и “А. Ф.” и датой на оборотной стороне книжечки - “6-го мая, 1883 г.”; вблизи “Молитвослова” брошена разломанная двойная рамка, где у Государя были всегда портреты Государыни-невестой и Наследника Цесаревича, а от самих портретов валялись лишь порванные, совершенно обгоревшие кусочки.

Неподалеку лежали неразлучные спутницы Государыни Императрицы: книги “Лествица”, “О терпении скорби” и “Библия” - все с инициалами “А. Ф.” и датами “1906 год” и с повседневными пометками в текстах и на полях, сделанными рукой Ее Величества; тут же валялись и остатки Ее любимых четок; тут же и необходимая для Наследника Цесаревича, болевшего с апреля месяца, машинка для электризации и Его лекарства, Его игрушки. Его доска, которую клали Ему на постель для игры на ней и занятий. И флаконы с одеколоном и туалетной водой, туалетные стаканчики, мыльницы, скляночки и коробочки от разных лекарств и масса пепла от обгорелых чулок, подвязок, материй, бумаги, карточек, шкатулочек, коробочек от различных рукоделий, иконок и образков.

Этого пепла и обгорелых вещиц домашнего обихода и туалетного характера было еще больше в следующей комнате, служившей спальней для Великих Княжен. Сразу получалось впечатление, что все служившее раньше для туалета, что составляло одежду, белье, работу, рукоделие, развлечение, что хранилось дорогой памятью о высших близких людях и друзьях - все было собрано в беспорядке, в спехе, скомкано, сломано, порвано и сожжено в двух печах, находившихся в этой комнате. Срезанные же во время болезни волосы Великих Княжен валялись перепутанные и в мусоре, в передней, близ комнаты Янкеля Юровского, а некоторые порванные письма к Ним, фотографии и карточки, Им принадлежавшие, оказались засунутыми за шкаф в одной из комнат нижнего этажа, где жили палачи внутренней охраны.

Не видно было лишь одного - кроватей в комнате Великих Княжен… Они жили в этой комнате без кроватей и не имели матрасов.