Вожди и заговорщики

В Куйбышеве Постышев попытался быть «святее папы» и даже распускал райкомы, все руководство которых было арестовано. Во многих регионах партийный аппарат вычищался практически полностью, но нигде не покушались на партийную структуру, которая постепенно заполнялась новыми людьми. «Новация» Посты-шева была подвергнута критике, сам он был обвинен в перегибах и жалко оправдывался. Каганович заклеймил Постышева, выразив общее мнение собравшихся: «Если он в Киеве не мог отличить врага от друга, если он врага принимал за друга, то этот же грех привел его к тому, что в Куйбышеве он не смог отличить друга от врага и записывает друзей во враги» 14.

Героями пленума были бывшие коллеги Постышева по Украине Косиор и Чубарь (стали заместителями предсовнаркома), а также сибирский лидер Эйхе (Сталин похвалил его доклад о вредительстве в сельском хозяйстве). Вскоре они будут расстреляны. Почему?

Падение всех троих произошло в апреле. Иногда арест Косиора пытаются объяснить заступничеством за брата-троцкиста. Но Микоян, например, заступался за троцкиста Снегова, а остался не только на свободе, но и в ближайших соратниках. Авот Эйхе не заступался, но был арестован в это же время. Косиор потянул за собой и Чубаря.

Возможно, в это время Сталин уже готовил процесс «перегибщиков», чтобы красиво закончить террор, свалив ответственность за него на таких деятелей, как Постышев, Косиор, Чубарь, Эйхе, а в армии - на Блюхера и Егорова. Но зачем нужно было присоединять к разоблаченному Постышеву трех вполне послушных лидеров? Уж не узнал ли в это время Сталин об их разговорах в 1934 году? Каковы бы ни были причины ареста «верных ленинцев», перед этим финальным витком террора Сталин намеревался провести грандиозное шоу, которое должно было объединить все разгромленные заговоры в единое целое.

Последний процесс

Публичным пиком террора стал третий показательный процесс 2-13 марта 1938 года над «правыми» (Н. Бухарин, А. Рыков) и остатками бывших троцкистов (Х. Раковский, Н. Крестинский). Кроме того, на процесс были выведены видные партийно-государственные деятели, не считавшиеся оппозиционерами (А. Розен-гольц, А. Ягода, В. Чернов, С. Икрамов, А. Ходжаев, В. Шарангович, Г. Гринько, И. Зеленский), два кремлевских врача и еще семь незначительных деятелей в качестве «подручных» заговора.

Крестинский Николай Николаевич(1883-1938). В 1903году вступил в РСДРП, большевик. С 1907 года работал присяжным поверенным и одновременно - в большевистской фракции Государственной думы, сотрудничал в большевистской печати. В 1914 году отправлен в ссылку. В 1917 году - председатель Уральского комитета РСДРП (б). В октябре 1917 года - председатель Екатеринбургского ВРК. Депутат Учредительного собрания. В 1917-1921 годах - член ЦКпартии. Противник Брестского мира, левый коммунист. В 1918-1922 годах - нарком финансов РСФСР. Секретарь ЦК (1919-1921); член Политбюро ЦК РКП (б) (1919-1920). Именно он пытался еще до Сталина наладить работу по учету большевистских кадров. С 1921 года - на дипломатической работе (участник Генуэзской конференции, полпред в Германии).

Раковский Христиан Георгиевич(настоящая фамилия Крыстю Станчев) (1873-1941). С1889 года в социал-демократическом движении Болгарии, Германии, Румынии и др. В 1916году арестован румынскими властями за революционную пропаганду. Освобожден русскими войсками. С 1917 года - большевик, с 1919 года - член ЦКРКП(б). Председатель СНКУкраины (1919-1923). Затем на дипломатической работе (участник Генуэзской конференции, полпред в Великобритании и во Франции).

Новый процесс должен был суммировать и обобщить все предыдущие. «Головка» всех заговоров сидит теперь на скамье подсудимых, за исключением одного недосягаемого человека - Троцкого.

Комментируя процесс, Троцкий заявил: «Если все узловые пункты аппарата были заняты троцкистами, состоящими в моем

подчинении, почему в таком случае Сталин находится в Кремле, а я в изгнании» 15.

Сталин просто «объединил» разнородные оппозиции, противостоящие ему и преувеличил их влияние. Эта жуткая картина должна была оправдать террор и доказать населению - против партии действовали достаточно влиятельные люди, чтобы испортить жизнь всей стране.

Третий московский процесс снова ставит проблему признаний. В 1930-1931 годах спецы верили, что за сотрудничество им подарят жизнь и в большинстве своем не ошиблись. Зиновьев и Каменев согласились преувеличить свои грехи в обмен на жизнь - и ошиблись. Пятаков мог считать, что гибель обвиняемых в 1936 году - трагическая ошибка, которая не повторится. Радек старался подыграть Сталину изо всех сил, и получил сомнительный приз - жизнь в лагере. Но если в 1937 году он мог надеяться на скорое освобождение, то после разгрома военачальников (веривших в вариант «спецов») шансы на свержение Сталина сместились к нулю. Почему же опытные политики согласились в марте 1938 года так унижаться?