Фёдор Свердлов - Ошибки Г. К. Жукова(год 1942)

- Приехал заместитель Жукова генерал Г.Ф. Захаров*'. Он у Белова. Ехал на санях от самой Калуги, видно, боялся лететь на У-2. Вызывает тебя с докладом.

Когда Кононенко вошел в домик Белова, там за столом стоял ниже среднего роста, с широким, угрюмым лицом незнакомый генерал. Он молча показал ему на стол рукой, давая понять, где тот должен развернуть свою карту для доклада. Кононенко доложил, что на участке Варшавского шоссе, где корпус безуспешно пытался прорваться, оборонялась 10-я мотодивизия немцев, а правее и левее - 34-я, а также 216-я пехотные дивизии. Все указанные соединения входили в состав 4-ой немецкой армии. Глубина обороны немцев была небольшой. За шоссе их части располагались в населенных пунктах, приспособив их, как правило, к круговой обороне. Дороги между такими пунктами были расчищены, и по ним патрулировали танки и бронетранспортеры.

* Георгий Федорович Захаров (1897-1957). В Советской армии и КПСС с 1919. Участник Гражданской войны. С 1939, после окончания Военной академии Генштаба -начальник штаба Уральского ВО. С июня 1941 - генерал-майор. В ходе войны - начальник штаба 22-й армии, начальник штаба и командующий Брянским фронтом, с декабря 1941 по май 1942 - заместитель командующего Западным фронтом, затем начальник штаба и заместитель командующего ряда фронтов, с июня по ноября 1944 - командующий 2-м Белорусским фронтом, затем командующий 4-й гв. армией. С 1944 - генерал армии. После войны -командующий Военным округом. (Великая Отечественная война, Энциклопедия, стр.

Генерал слушал, не перебивая, но пальцы на его руках и коленки дрожали. Он тихо с каким-то шипением спросил: «Что ж перед вами обороняется одна паршивая дивизия немцев, а вы целым корпусом топчетесь на месте и не можете прорваться через ее слабенькую оборону?» Он замолчал, глубоко вдохнул воздух, задержал выдох и снова сказал: «Кроме того, у вас две стрелковые дивизии, а вы.» и он грязно выругался, с трудом сдерживая гнев. Генерал, видно, не знал, что легкие кавалерийские дивизии, да и две стрелковые дивизии насчитывали менее трех тысяч человек каждая, что основная тяжесть боя, ложилась на две гвардейские кавалерийские дивизии. Но они шли в атаку на танки и укрепления немцев почти с голыми руками, несли огромные потери.

«Нет, товарищ генерал, - ответил Кононенко, - без танков, без артиллерии через шоссе нам не прорваться. Мы положим всех людей, а успеха не будет. И дивизия немцев не так уж паршива, как вы сказали, у нее почти десять тысяч человек, есть достаточно танков, в неограниченном количестве боеприпасы, ее солдаты обогреваются в населенных пунктах и в специально оборудованных блиндажах, она не ощущает недостатка в продовольствии, а мы? Мы воюем почти голыми руками и, вдобавок впроголодь, у нас даже лошади часто остаются без фуража, а что толку от кавалериста, если его конь голоден?»

Несчастье Кононенко, как оказалось, заключалось в неумении кривить душой.

Захаров резко сдвинул его отчетную карту, давая понять, что доклад окончен, сел на стул и, часто дыша, спросил: «А почему же у вас нет танков, артиллерии, снарядов, мин?» Он глубоко вздохнул, сделал паузу, вскочил и пискливо выкрикнул: «Почум-у-у? Где продовольствие?! Где ваши тылы?!» И опять грубо выругался. Вопрос был задан явно не по адресу. Кроме того, на такие вопросы ответ следовало держать самому. Тыл фронта явно не справлялся со своими обязанностями по обеспечению и снабжению войск. Он работал в диссонанс с задачами, которые ставил войскам командующий фронтом. А может, в диссонанс с возможностями тыла действовал командующий?

Кононенко с удивлением смотрел на Захарова. Тот вспотел, его глаза, вылезавшие из орбит, ничего и никого не видели. Он бросился к Кононенко. перед лицом которого зачернело дуло пистолета «Вальтер» и закричал фальцетом: «Застрелю, мерзавец, кто тебе должен расчищать дороги я, да?! Я сам ехал к вам на санях! Я - зам. комфронта!» В то же мгновение между ними появился представитель авиации генерал Николаенко. Он легко, левой рукой отстранил пистолет Захарова, а в правой руке держал раскрытую коробку папирос «Казбек». Поднеся коробку почти к самому лицу разбушевавшегося генерала, он

спокойно и настойчиво твердил: «Не волнуйтесь, закурите папиросу, закурите, закурите!» Одновременно, левой рукой за своей спиной он сделал знаки Кононенко - уходи.

Вернувшись в свой домик, Кононенко застал там Буйко и начальника особого отдела корпуса Кобернюка. В нескольких словах рассказал им о «докладе».